Императорское королевство. Золотой юноша и его жертвы

Цесарец Август

— По-видимому, на нас донес кто-то из отделения, — он назвал его адрес. Но тотчас говоривший, наверное, тоже узнал капитана и замолчал; только отойдя шага на два от них, довольно громко прошептал, оглянувшись на капитана:

— Не этот ли?..

Что ответил второй, не было слышно, да и сами юноши скрылись в толпе прохожих, но то, что капитан услышал, было достаточно: молодые люди подозревали его! Может, это было к лучшему, в капитане сейчас с необыкновенной ясностью возникло другое подозрение, бывшее, вероятно, ближе к истине. Он не мог избавиться от него, поэтому продолжал стоять,

расспрашивая Панкраца:

— А как вы оказались здесь? Куда исчезли там наверху?

Панкрац не слышал, о чем говорили двое молодых людей, но своим собачьим нюхом догадался, что капитан его в чем-то подозревает. В ответ он только рассмеялся и сказал с деланной и заранее продуманной простодушностью:

— Наверху? Вернее, внизу! Представьте только, какая глупость! — Он недоговорил, прямо на них мчалась машина, за ней другая, и они вынуждены были отойти ближе к трамвайной остановке, куда и собирался пойти капитан. Только здесь, подальше от людей, Панкрац продолжил: — Я подумал, что это мои друзья, а они оказались вашими товарищами! Чтобы избежать встречи с этим милым обществом, я, вовремя спустившись по лестнице вниз, набрел на улице, — он назвал улицу, — на трамвай, и вот минуту назад приехал сюда, намереваясь пойти к Васо!

— Почему же вы не вернулись назад? Ах да, из-за Васо! — вспомнил капитан и слегка смутился, поскольку Панкрац не сумел развеять его подозрений. Правда, можно допустить, что он перепутал процессии, но когда вдруг понял это и, как он и сам сказал, был на той улице, где находился полицейский участок, — разве не мог там же донести на демонстрантов, а уже оттуда по телефону сообщили в центр! Конечно же, как только он спустился по лестнице, участок оказался прямо перед ним! А рядом и трамвайная остановка! — капитан отчетливо вспомнил это место. Только каким образом по этому доносу, — одно сомнение сменялось другим, — полицейская кавалерия могла так быстро прибыть на место? Впрочем, отчего же и нет? — разволновался капитан, но ничего не сказал, а только заметил: — Если вы собираетесь ужинать, то приедете к концу спектакля!

Для Панкраца было важно попасть в театр к большому антракту, тем не менее не без сожаления он сказал:

— Я потороплюсь! Знаете, я проспал сегодня обед, а идти на пустой желудок не имеет смысла… Но и вас я бы не хотел задерживать, впрочем, как вы здесь очутились? Пришли вместе с процессией? — усмехнулся он. — Она ведь там прошла мимо вас! Вы имели удовольствие видеть своих героев! Развеяло их, словно пух по ветру!

— Что им еще оставалось… да они, как мне кажется, и сами уже думали расходиться, — помимо желания вырвалось у капитана. Впрочем, сейчас он уже думал только о театре! Он протянул Панкрацу руку, собираясь уйти, как вновь остановился.

Это Васо, все еще стоя со своей кавалерией в начале площади как неколебимый страж мира и порядка и наблюдая за прохожими, еще раньше заметил у кафаны Панкраца и капитана и теперь, улучив минуту, когда толпа рассеялась, подошел и, сделав вид, что не узнал капитана, сразу же обратился к Панкрацу:

— Я сейчас вернусь, а ты, как я уже прежде сказал, пойдешь со мной!

— Не припомню, чтобы ты мне что-либо говорил, — пристально посмотрел на него Панкрац. —

Разве ты не заметил капитана Братича?

Васо повернулся к нему и как бы только теперь узнал капитана. Он попытался улыбнуться, но в лице его затаилась злоба. Сделав неопределенное движение рукой, будто намереваясь отдать честь, пробормотал:

— Ах, это ты! Что тебя сюда привело? Видел ты эту банду?

Капитан неестественно улыбнулся и, не зная что ответить, растерялся, но Панкрац его опередил, бросив насмешливо Васо:

— При капитане не употребляй подобных выражений, для него это не банда!

— Что? Правильно ли я тебя понял? — Васо откинул назад голову и, словно только что проснувшись, подозрительно смотрел то на Панкраца, то на капитана.

— Да ничего, успокойся! Что тут непонятного? — смерив его взглядом и как бы сейчас реваншируя за старое, Панкрац острие своего замечания направил против Васо. — `A ты стал героем дня! Всех разогнал, словно их и не было! Только немного смешно получилось, выстрелить-то выстрелил, а в цель не попал! Дотянуться дотянулся, а схватить хоть одного так и не смог!

В этом как раз и заключалась причина злости Васо, он никак не мог успокоиться, что не взял с собой отряд пешей полиции, тогда бы точно кого-нибудь да поймал. Тем не менее упрек Панкраца ему показался незаслуженным, а поскольку после застолья у него еще не выветрился хмель, он, не удержавшись и не обращая внимания на капитана, отрезал:

— Ты должен был, дорогой, позвонить мне чуть раньше!

— Зачем звонить? — вспылил Панкрац, почувствовав на себе вопросительный взгляд капитана, но тут же вывернулся, сказав с усмешкой. — Ах да! Ты все о том! Да я тебе вовремя сообщил, разве Йошко уже уехал из уезда?

— А, он! — помрачнел Васо и сглотнул слюну, как будто только теперь до него дошло, о чем тот говорит. — Все в порядке! А ты что, капитан, молчишь? — повернулся он с еще более мрачным видом к капитану. — Переживаешь из-за той банды? Да, кажется, я видел, как кто-то из них пробежал мимо тебя, вы чуть лбами не столкнулись! Ты даже посторонился, пропуская его, а мог бы помочь полицейскому схватить!

Капитан только теперь понял, в какое положение попал, и какая-то безысходность овладела им; если это заметил Васо, то вряд ли то же самое ускользнуло и от генерала? Но то, что не решился бы высказать генералу, он сказал Васо, а находясь в раздраженном состоянии, ответил более резко, чем намеревался:

— Я не полицейский, чтобы хватать людей!

— Да, ты не полицейский! — обиделся Васо. — Но ты, как и я, по долгу службы призван следить за порядком! Или, — он многозначительно посмотрел на Панкраца, — зачем ты носишь мундир?

Прохожие и люди, ожидающие трамвая, старались держаться от них подальше, опасаясь, очевидно, этого слишком для них откровенного разговора, который вели между собой полицейский, офицер и гражданский. Какой-то человек, прошедший в непосредственной близости от капитана, наверняка слышал слова, сказанные Васо, — об этом можно было судить по его взгляду, брошенному на капитана. Этот случай, да еще интуиция подсказали Братичу всю бессмысленность дальнейшего объяснения с Васо, и он, пожав плечами, решил уйти.