ИМПЕРАТРИЦА ФИКЕ

Иванов Всеволод Никанорович

Фриц, старый лакей, вошел неслышно в залу, натягивая нитяные перчатки, доложил в восковое ухо герцогини.

– Эстафета! Экстренно!

– Ваша светлость!
– вскочила с места герцогиня, обращаясь к мужу.
– Ваша светлость! Благоволите пройти в кабинет…

«Неужели!
– думала она.
– Неужели!»

В кабинете герцога в полированном столе отразились канделябры с грифонами. Герцог едва успел опуститься в кресло и принять величественный вид, как в дверь шагнул румяный молодой офицер. Он только что сбросил плащ, и снег оставил еще мокрые пятна на его плечах и груди:

– От его

величества - короля!

Герцог встал, щелкнул каблуками, вытянулся, принял синий пакет за пятью печатями. Жена встала за его плечом.

– Какова дорога?
– нарочито бодрым голосом спросил: герцог.

– Собачья, ваша светлость! Не пришлось спать! Гнали, как на крыльях!

– Благодарю!
– сказал герцог и протянул мясистую руку с перстнем.
– Добрая кружка вина доброму офицеру будет как раз впору. Ха-ха! Отсалютовав, офицер вышел.

– К чему эта фамильярность с подчиненным?
– шипела герцогиня, выхватывая пакет у мужа.
– Удивительно!

– Я должен думать о том, чтобы мои подчиненные любили меня!
– говорил герцог, следя, как жена ловко вскрывала плотную бумагу.

– Боже мой!
– воскликнула герцогиня.
– Это же из Петербурга! Я взволнована.

– Сомневаюсь, чтобы там было что-нибудь путное, из Петербурга, - ворчал герцог.
– Этот пьяница Брюммер…

– Вот именно - Брюммер! Да, это он!
– воскликнула герцогиня, потрясая синеватыми листками, выхваченными из конверта.
– Именно он! Вы ничего не понимаете, ваша светлость, и очень жаль, что я имею такого мужа. О-о! Слушайте!

И, сунув письмо под самый канделябр, герцогиня читала в лорнет:

– «Государыня моя!
– писал Брюммер [Приводится дословно, как равно и последующее (авт.)].
– Надеюсь, что ваша светлость совершенно уверены, что с тех пор, как я нахожусь в этой стране…»

– В России!
– выразительно отнеслась она к супругу.
– Вы понимаете?

Тот кивнул белокурой головой.

– «…в этой стране, я не перестаю трудиться для отечества и величия пресветлейшего герцогского дома. Питая издавна почтение к особе вашей светлости и стараюсь убедить вашу светлость не пустыми словами, а и действительными делами в этом, я дни и ночи размышлял - нельзя ли сделать что-либо блистательное для пользы вашей светлости…

Чтобы не терять времени на предисловия, да позволит мне ваша светлость иметь честь с полным удовольствием сообщить ей, в чем дело…

По именному повелению ее императорского величества я должен передать вашей светлости, что августейшая императрица пожелала, чтобы ваша светлость в сопровождении вашей дочери прибыла бы возможно скорее в Россию, в тот город, где будет находиться императорский двор. Ваша светлость слишком просвещенны, чтобы не понять истинного смысла этого нетерпения, с которым ее величество желает скорей увидать вас здесь, как равно и принцессу вашу дочь, о которой молва уже сообщила ей много хорошего».

– Боже мой!
– воскликнула герцогиня, обернувшись к распятию, что чернело на белой стене над столом.
– Боже мой! Благодарю тебя! Какой чудесный Новый год послал ты нашей бедной семье!

– Нам предстоит интересное путешествие!
– сказал герцог.

– «В то же время несравненная монархиня наша указала именно предварить вашу светлость, чтобы

герцог, супруг ваш, не приезжал вместе с вами…»

Герцог даже приподнялся в кресле:

– Это почему же?

– «Ее императорское величество имеет весьма уважительные причины не желать этого!
– выразительно подчеркнула голосом герцогиня следующие слова письма обергофмаршала Брюммера.
– Полагаю, ваша светлость, что достаточно одного слова, чтобы воля нашей божественной монархини была выполнена».

Герцогиня дочитала до точки и перевела теперь лорнет на мужа.

– Очевидно, в Петербурге отлично знают, что вы - только бедный солдат, и ничего больше!
– с состраданием произнесла она и читала дальше:

«Чтобы ваша светлость не была в затруднений, чтобы вы могли сделать несколько платьев для вас и для вашей дочери и могли, не теряя времени, предпринять это путешествие, честь имею приложить к настоящему письму вексель, по которому ваша светлость получит деньги по предъявлении. Правда, сумма скромна, но надобно сказать, ваша светлость, что это сделано с умыслом, чтобы выдача слишком большой суммы не бросилась бы в глаза тем, кто следит за нашими действиями…

Сообщив вашей светлости, что мне было поручено, позволю себе прибавить, что для удовлетворения излишнего чужого любопытства ваша светлость может объяснить, что долг и вежливость требуют от вас поездки в Россию, как для того, чтобы поблагодарить ее императорское величество за неизменную благосклонность, оказываемую ею герцогскому дому, так и для того, чтобы видеть священнейшую из государынь, милостям которой вы хотите поручить себя…

Чтобы ваша светлость знали все обстоятельства, имею честь сообщить вашей светлости, что король Прусский посвящен в этот секрет, и потому ваша светлость можете говорить с ним об этом или же не говорить, как найдете более уместным. Что касается меня, то я бы почтительнейше посоветовал бы вашей светлости поговорить об этом, с его величеством королем. Мне затем остается только лишь прибавить, что я с полным почтением и преданностью имею честь быть

Брюммер.

Санкт-Петербург, 17 декабря 1743 году.

Примечание: «Если ваша светлость найдет это удобным, вы можете ехать под именем графини Рейнбек с дочерью до самой Риги, где найдете эскорту, которая вам назначена».

– Боже мой! Боже мой!
– шептала герцогиня, сжав седеющую голову обеими руками и раскачиваясь всем телом.
– Какое счастье! Силы небесные покровительствуют нам! Неужели же исполнится все, о чем я мечтала в длинные ночи в этом проклятом Штеттине?

– Все это прекрасно, - вымолвил герцог, набивая табаком длинную трубку с бисерным чубуком.
– Но почему все-таки никто не хочет спросить по этому поводу моего мнения - мнения отца и мужа?

– Удивительный вопрос! Или вы не понимаете, что, пока это дело не вышло из женских рук, оно почти ничего не значит в политическом смысле и, значит, не может вызвать нежелательных осложнений? А потом, что вы понимаете в России? Это мой брат, который был…

– Покойный ваш брат, который был женихом императрицы Елизаветы? Я слышал эту историю уже много раз. Много! Я только очень удивлён, что вы опять начинаете какую-то длинную интригу, из которой ничего не выйдет, как ничего до сих пор не выходило из ваших интриг…