Императрица и время

Чурсина Мария Александровна

Боль отступала. Впервые за весь вечер в висках не стучала надсадно кровь. Орлана откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь долгожданным освобождением. Голос Аластара заставил её очнуться.

– Моя императрица, сказал он своим обычным бесстрастным тоном, не нужно больше.

Но в холодном, как подземелья замка, голосе Орлане почудился укор.

– Что?
– не поняла она. Подняла руки к горлу, чтобы проверить, застёгнуты ли верхние пуговицы платья. Пуговицы были застёгнуты.

Аластар указал взглядом на пустой бокал, развернулся и вышел - только край серого плаща колыхнулся в дверном проёме.

***

Теперь

он остался один. Этой ночью, как и тремя предыдущими, вьюга засыпала Хршас мелким колючим снегом. Ледвиг стоял у окна, а за спиной у него пустовали два кресла.

Теперь он остался один.

Ледвиг не верил в древних богов, которых почитали неумные жители Арджаны. Он не хотел преклоняться ни перед Вседержителем, которого побаивались в Ситрите, ни перед Вселенским Разумом, чей храм стоял в центре Альмарейна. Злой рок, считал он, придумали глупцы, не знающие своих сил и предпочитающие забиваться в тёмные щели и ждать там своей смерти. Он не ждал милостей от неба.

Это серое небо уже которую ночь заносило Хршас снегом, и сад с вырубленными изо льда статуями, и крыши строений - всё хоронилось под толщами холодного крошева. Днём всходило солнце, и ослепительно-белый снег разгребали, очищая дорожки. Если смотреть от леса, то имение Кробх Дерг казалось тёмным пятном в серебристом поле.

По ночам же здесь было так холодно, что тоскливо выли белые волки. Дикие - подбирались к жилью совсем близко, иногда звериное чутьё подводило, и они нарывались на охранные полосы-заклинания. Утром слуги находили убитых волков и хоронили их подальше от домов, прямо в снегу.

Ручные волки, которых держали в особых строениях, тоже вели себя иначе, чем обычно. Чаще всего они лежали на своих настилах, пряча носы в сложенных лапах, и не поднимали голов, даже когда к ним приходили, чтобы накормить.

Все - и маги, и звери - ждали конца долгой, невыносимо долгой в этом году, зимы.

Ледвиг хорошо знал, что не в его возможностях угомонить зиму, остановить пронзительный северный ветер, волокущий по небу тяжелые снежные облака - силы уже не те, что в молодости. Но ещё он знал, что в его силах вернуть кое-что другое. То, что принадлежало ему по праву.

Сегодня ночью он узнал, что ещё одна попытка восстановить справедливость провалилась.

'Итак, теперь я остался один', думал Ледвиг, коротая новую холодную ночь за этими размышлениями.
– 'Что же. Значит, я всё сделаю сам'.

***

Орлана встретила Риана за завтраком. Обычно они не сталкивались, все вставали и расходились из замка, когда им было удобно.

Первым поднимался Луксор. Выпивая свой чай, он просматривал написанную с вечера речь, приготовленную к заседанию учёного совета, или исправлял пару фраз в подготовленной лекции и уходил. Риан поднимался почти в одно время с ним, но завтракал позже, потому что посвящал раннее утро очередной тренировке, потом переодевался, ел что-нибудь сытное и уходил в Академию на занятия.

Сама Орлана часто пропускала завтрак, отвлечённая новостями, иногда она выпивала чай с акантхой прямо в своём кабинете. Эйрин и Адальберто обычно вставали самыми последними.

Солнце уже приготовилось палить в полную силу, и Альмарейн проснулся, поэтому Орлана удивилась, увидев сына в обеденной зале.

–

Доброе утро. Разве у тебя нет занятий?

Он опустился на своё место, хмурый, задумчивый, взялся за вилку.

– Нет, пойду в Академию позже.

Они продолжили завтрак в молчании. Орлана допивала чай, пролистывая доклад капитана городской стражи и одновременно раздумывая над предстоящим собранием совета Магов. Сегодня утром секретарь сообщил ей, что Совет намерен собраться и обсудить происходящее в империи. Она решила провести это собрание, чтобы противостоять слухам, поползшим по улицам города - а главы каст пусть займутся спокойствием в столице. Перед собранием она планировала встретиться с Аластаром, чтобы узнать, как обстоят дела с Кленисом. Дела, дела, ничего особого, но день пролетит так быстро, что ночью, сидя на подоконнике кабинета, она будет вспоминать и переживать всё заново, потому что не успеет пережить за день так много.

От раздумий её оторвал звук шагов в галерее. Орлана подняла голову: первым в обеденную залу вошёл Аластар, следом за ним шагнули два воина в алых мантиях. Мечи их мирно висели за спинами, но в прикрытых капюшонами лицах Орлане почудилась скрытая угроза. Она поднялась, сжимая брошь на мантии.

– Что произошло, лорд?

– Моя императрица, он смотрел на неё, не опуская взгляда, и привычное обращение вдруг зазвучало заклинанием, этой ночью был убит лорд Кленис.

Вздрогнул, как от удара плетью, и обернулся на него Риан. Нож замер в руке принца, и солнечный зайчик, соскользнувший с его лезвия, бросился в угол залы.

– Убит?
– повторила Орлана, требуя уточнений.

– Заколот, невесело усмехнулся Аластар.
– Этим утром лорда Клениса нашли мёртвым в его покое.

Она закусила губу, чувствуя на себе горячий, вызывающий взгляд Риана.

– Лорд Аластар, пройдёмте в мой кабинет.

Она чувствовала, как бешено колотится сердце, и, ей казалось, ощущала, что точно так же бьётся и сердце Риана. Хотя он внешне спокойно проводил её взглядом, разве что был непривычно бледен и слишком сильно сжимал рукоять тупого столового ножа.

Орлана позволила себе заговорить, только когда они оказались за надёжными дверями её кабинета. Приоткрытое в летнее утро окно захлопнулось от её магии, как от ветра.

– Как это произошло? Что-то уже известно?

Сейчас её едва ли не выводила из себя привычная неторопливость речи Аластара. Но сев и втянув пахнущий лилиями воздух, Орлана приказала себе успокоиться.

– Мои подчинённые опросили стражу и слуг, но никто ничего не видел. Отойдя к окну, словно желая высмотреть убийцу прямо на главной аллее императорского сада, начальник тайной полиции осторожно отвёл штору.
– Шутники поговаривают, его убило привидение.

Орлана обернулась на него: Аластар не смеялся. Он, наверное, вообще не умел смеяться, так, чтобы от души, а не усмехаться презрительно, не жалея мёртвых и не завидуя живым.

– Никто не входил в его покои и не выходил оттуда, продолжил он, как будто и не замечая пристального взгляда императрицы.
– Только ночью на одну минуту потух свет во всём доме и даже в саду, и хлопнула дверь.

– Кто это говорит?
– не удержалась Орлана.

– Все, кому спать было не позволено. И даже почти соглашаются друг с другом, когда речь заходит о времени. Целители утверждают, что Кленис умер в эту самую минуту.