Императрица и время

Чурсина Мария Александровна

– Простите за столь поздний визит, он развёл руками, улыбаясь, у нас тут небольшая проблема. Совсем крошечная, но ведь...

– Что произошло?
– оборвала его витиеватые речи Орлана.

Она прошла залу наискосок и не захотела садиться. Так и замерла, в стороне от остальных, как будто хотела понаблюдать из темноты за ними всеми, замершими в кругу света фигурками.

– Понимаете, как бы это сказать поточнее, Кленису приходилось оборачиваться, чтобы поймать её взгляд на себе, произошло некоторое нарушение закона.

Я уверен, что всё это ещё можно утрясти с наименьшими потерями.

– Достаточно, Орлана тряхнула головой и тут же сжала пальцами виски: боль откликнулась с новой силой.
– Аластар, объясните, будьте добры.

Он вышел из полумрака в свет белого пламени - неприметная фигура в сером плаще, - и огненные шары качнулись.

– Лорд Риан использовал боевую магию высокого уровня, отчеканил он.

Риан так и не поднял голову. Орлана прикрыла глаза, пережидая новую вспышку боли. Все молчали, то ли дожидаясь её распоряжений, то ли настороженно меряясь друг с другом взглядами.

– Какую?
– Она выбрала изо всех вопросов, пронесшихся в голове, самый страшный.

– Заклинание признаний.

Рухнула её единственная надежда, что всю проблему можно будет разрешить за считанные минуты, отправив слишком мнительного Клениса в Ситрит, а Риана - в его в комнату, ожидать более уединённого разговора. От ветра дрогнуло белое пламя, словно пламя свечки от слишком тяжёлого вздоха. Хотя откуда здесь появится ветер, как только не от фантазий гостей.

– Это правда?
– Она на этот раз обратилась к Риану, и он всё понял, и кивнул, не поднимая глаз.

Орлана прижалась спиной к мраморной колонне, тайно надеясь, что холод приведёт в порядок мысли, но чуда не случилось. Озарения не пришло.

– На кого было направлено заклинание?
– Орлана не смотрела ни на одного из присутствующих. Взгляд её блуждал по едва освещённым стенам, по окнам - высоким, искрящимся голубым льдом. За окнами давно наступила ночь, новая ночь, которую предстояло пережить.

Кленис неловко взмахнул руками, изображая очередной жест раскаяния. Он тяжело и натужно дышал, как будто бы слишком сильно давил широкий пояс, и лицо краснело.

– Я прошу прощения, но, в самом деле, на меня. Я понял это совершенно точно. Он ткнул пальцем вверх, призывая в свидетели Вселенский Разум, и, наконец, решился ослабить пояс. Его лицо начало приобретать нормальный оттенок.

Молчание, щедро сдобренное его возмущённым сопением, длилось слишком долго, и Мидар не шевелился, и магический ветер покачивал полу плаща Аластара. Орлана прижималась затылком к колонне, как будто собираясь впитать в себя спокойствие мрамора. Молчала, не желая больше ничего знать.

После того самого убийства учёных в Арджане, после ещё нескольких кровопролитных стычек, она запретила использовать боевую магию в колониях. Всем, кроме действующей армии. И Риан прекрасно знал об этом,

он знал, а значит, у него были очень веские причины, чтобы нарушить запрет.

– Почему?
– повторила она вслух свою мысль. Единственную, кажется, не разукрашенную чувствами.

Кленис покраснел ещё больше.

– Я не могу понять, просто не могу. Он начал задыхаться, и широкий ремень, хоть и был ослаблен, уже так сильно впился в его живот, что Орлане на секунду показалось - сейчас пряжка отскочит.
– Я ничего не понимаю во всей этой ситуации! Чем я заслужил такое обращение?

– Успокойтесь. Ей снова пришлось перебивать главного пострадавшего.
– Вы уже были у целителя? Последствия остались?

Кленис задумчиво и осторожно приложил руку к щеке, как будто там должны были остаться страшные раны.

– С этим всё в порядке, сказал он чуть нервно.
– Спасибо вашему э-э-э...

Аластар чуть кивнул, отказываясь от благодарностей.

– Что же, я рада и этому. Орлана сощурилась, и огненные шары расплылись в неаккуратные кляксы. Головная боль не отступала. Ей бы самой сейчас опуститься в кресло и отдаться на волю лёгким рукам Адальберто, но нет.
– В таком случае вы можете быть свободны.

Он обернулся: в глазах было то ли удивление, то ли замешательство. Искорки белого пламени таяли на чёрном мраморе и в его глазах, как в тёмной воде. Кленис заговорил спокойно и размеренно, убрав вечно извиняющийся тон, как будто смахнув живые золотистые пушинки с подоконника в темноту.

– Я стал свидетелем незаконного использования магии. Я почувствовал всё это на себе. Я не забуду этого и не сделаю вид, что забыл. И, между прочим, за такое по закону следует вполне серьёзное наказание.

Орлана кивнула так резко, что перед глазами на мгновение потемнело.

– Помню. Я собираюсь со всем этим разобраться. Хотя знаете, я думаю, вам нечего бояться - Риан не хотел вам зла. Всего доброго.

Он обошёлся без помощи - поднялся, опираясь на подлокотники кресла, и прошёл к порталу, словно специально бравируя своей неспешностью. Белое пламя дёргалось, как будто от сквозняка, и ползли по стенам тени - зыбкие, дрожащие, испуганные.

Орлана выдохнула, когда портал закрылся за спиной Клениса, опустила судорожно выпрямленные плечи и вышла из полумрака, как будто из надёжного убежища.

– Мидар, она обернулась на мага-воина, я отпускаю тебя сегодня. Поговорим чуть позже.

Полумрак дрогнул - телохранитель императрицы склонил голову вместо слов прощания и тоже вышел. Орлана опустилась в кресло и откинулась на спинку, прикрыв глаза. Тревога, которая весь вечер жила в горле, прорвалась и рассыпалась по всему телу усталостью.

– Кто всё это видел?
– даже не пытаясь предать своему голосу твёрдости, произнесла Орлана.
– Кто ещё видел, как ты произносил это заклинание?