Императрица и время

Чурсина Мария Александровна

Она побарабанила пальцами по краю стола, выстукивая странный, сбивающийся ритм, и, вздохнув, поднялась. Стоя в шаге от Аластара, она чувствовала себя с ним на равных, хоть и смотреть приходилось снизу вверх - он был на целую голову выше Орланы.

– Этой ночью, сказала она, удерживая его взгляд, Риан уходил из замка. У него с собой был меч. Мне он рассказал, что ходил в лес потренироваться.

Орлана уже почти успокоилась, только пальцы сами собой сжимались на серебряной броши. Аластар понимающе кивнул. Больше ничего объяснять ему было не нужно, и за

это Орлана его ценила. А ещё за то, что решение он принял немедленно.

– Поговорите с ним. Если он испугается и начнёт совершать необдуманные поступки, скрыть всё будет куда сложнее. Я же вернусь в Ситрит и всё проверю ещё раз.

Перед тем, как Аластар развернулся, чтобы уйти, она заметила на его плаще уже подсохшие капли воды, будто там, где бродил начальник тайной полиции, шёл дождь.

– Лорд, окликнула его Орлана, в Ситрите дождь?

– Да. Он чуть склонил голову.

– А вы успели поговорить с лордом Кленисом до того, как его убили?
– В сознании Орланы начало зарождаться неясное подозрение, пока что не облаченное ни в слова, ни в доказательства.

– Нет, моя императрица.

– Хорошо, она кивнула и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Он ушёл, а Орлана осталась в кабинете. Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Усталость, навалившаяся на плечи с самого утра, и сейчас не давала их расправить. Солнечный свет не радовал.

Прежде чем разбираться с чужими семьями, ей нужно было хотя бы спасти свою от подозрений и наговоров. Три дня назад у неё была дочь - пусть нервная, несдержанная, вошедшая в переходный возраст, - но умная, хорошенькая дочь. Теперь дочери нет, а где-то в заповедных землях топчет ростки черники новый маг времени. Три дня назад у неё был прекрасный сын, наследник, о котором можно было только мечтать. А теперь, что теперь? Что же пошло не так?

Орлана провела кончиками пальцев по кристаллу связи и попросила своего секретаря:

– Будьте добры, пригласите ко мне Риана.

Сын явился тут же, слишком сильно хлопнул дверью и сел, глядя в пол. Орлана видела, как он кусает губы, как сжимаются его пальцы на деревянных подлокотниках. Она ждала, что он скажет, ей очень важно было знать, что именно скажет он.

– Я никого не убивал, проговорил Риан сквозь зубы с таким гневом, которым убить можно было и без меча.
– Я не трогал его, почему ты меня подозреваешь?!

Прядь растрепавшихся волос лежала на его лбу, и Риан даже не пытался её сбросить. Тёмно-зелёный форменный камзол Академии был расстёгнут, и воротничок белой рубашки смялся.

Орлана опустилась на корточки рядом с его стулом, взяла сына за руку - он инстинктивно сжал пальцы, и о, какие же они были холодные.

– Прошу тебя, скажи мне правду. Орлана погладила его по напряжённой руке.
– Я смогу тебя защитить, но я должна знать.

Он едва не отдёрнул руку. Орлана видела, каких усилий стоило ему сдержаться. Видела и по яростно сжатым губам, и по морщинкам, прорезавшим лоб.

– Я не убивал его, я правда был в лесу. Я не знаю, как это доказать!
–

Он перевёл сбившееся дыхание.
– Почему ты мне не веришь, я же никогда не лгал.

Орлана верила ему - не смогла не поверить. И неподдельная обида в голосе, и злость, просто злость, ну разве мог он, её сын, убить мага и, вернувшись, хладнокровно соврать, что просто гулял!

– Я верю тебе, прошептала Орлана, прижимаясь лбом к его руке.
– Пожалуйста, не кричи. Понимаешь, это значит, что тебя очень умно, очень продуманно подставили. Тот, кто это сделал, на достигнутом не остановится.

– Скажи, что мне нужно сделать, тихо попросил Риан.

Орлана видела, что он до крови искусал губы, и ей очень хотелось сказать что-нибудь успокаивающее, но сказать было нечего. Она только снова погладила его по руке, и пальцы - холодные его, и тёплые её - переплелись.

– Не нужно сегодня ходить на занятия. Побудь пока в замке, но постарайся не оставаться один. Пусть тебя всё время кто-нибудь видит.

Он отвёл руку и сбросил, наконец, со лба прилипшую прядь волос.

'Видимо, немного успокоился', с облегчением решила Орлана.

– Нет, с решительностью занесённого меча произнёс Риан, разбивая все её хрустальные надежды.
– Я хотел спросить, что мне нужно сделать, чтобы всё исправить. Я не могу просто сидеть и ждать, когда все всё сделают за меня.

Риан, пожалуйста, послушай меня. Орлана поднялась и стояла теперь перед сыном, но он смотрел только в пол, подперев голову ладонью.

– Я не хочу больше прятаться за твоей спиной.

Ощущая, как от подступающего бессилия начинают трястись руки, Орлана отступила назад, давая себе время для вздоха и для того, чтобы придумать, что сказать ему. И произнесла, вымеряя каждое слово, как будто смертельное заклинание:

– Послушай, я запрещаю тебе что-то предпринимать. Хватит. Ты уже достаточно постарался.

Риан поднял на неё взгляд - блестящий, оскорблённый.

– Ты теперь считаешь, я ни на что не способен, да?

Сил хватило только на то, чтобы сжать пальцами снова начинающие гудеть виски.

– Нет. Нет, родной. Я не должна была этого говорить, просто я очень устала, прости. Сначала Эйрин, теперь это. Не усложняй мне работу, хорошо?

Риан тоже поднялся, так решительно, что сдвинул с места стул, и принялся подрагивающими руками поправлять воротничок рубашки, будто собирался уходить - и прямо сейчас нанести дипломатический визит в какую-нибудь из колоний.

– Эйрин тут ни при чём. Ты её просто отпустила.

Орлана наблюдала за всем этим, упрямо борясь с желанием подойти и всё поправить самой. Слишком уж нервными, порывистыми были его движения. С такими страшно отпускать его одного - куда угодно.

– Ты винишь меня в этом?
– спросила она, и поняла, как фальшиво звучит её голос.

– Ты могла бы и ей запретить, как сейчас запрещаешь мне.

Орлана опустилась в кресло, не сводя глаз с сына, но и не зная, что сказать ему на это. Виски ломило так, что во рту стало солоно, точно от крови.