Императрица

Бак Перл С.

В тот день, когда она отослала это приказание, странный случай привел в смятение Летний дворец. Ближе к вечеру, когда императрица отдыхала в павильоне орхидей, через круглые мраморные ворота вбежала одна из фрейлин, ее одежды развевались, а волосы были растрепаны. Служанка, которая стояла перед императрицей на коленях, отгоняя веером маленьких мошек, подняла руку, чтобы потребовать тишины, потому что императрица спала. Но дама была слишком испугана, не обращая на служанку внимания, она закричала высоким пронзительным голосом:

— Ваше величество, ваше величество… Я видела… Я видела…

Императрица

проснулась сразу же, как она это делала всегда, и посмотрела на фрейлину пронизывающим взглядом.

— Что видела? — спросила она.

— Мужчина, бритый, как священник, — выдохнула фрейлина. Она обхватила себя руками и принялась плакать от страха.

— Хорошо, хорошо, — успокаивала императрица, — полагаю, это был священник…

— Нет, не священник, ваше величество, — настаивала девушка, — только лысый, как священник. Может, тибетский монах, ах, но на нем не было желтых одежд! Он был черным с головы до пят и у него были такие огромные руки! Однако, ваше величество, ворота заперты, и здесь нет никого, кроме евнухов!

Императрица обратила глаза к небу. Солнце село, и мягкий красный свет вечерней зари лился во двор павильона. — В самом деле, здесь не могло быть посторонних.

— Тебе привиделось, — сказала она испуганной фрейлине, — евнухи стоят на страже. Ни один мужчина не может войти.

— Я видела его, ваше величество, видела, — настаивала девушка.

— Тогда я сама найду его, — твердо заявила императрица и отослала служанку привести к ней главного евнуха. Когда он услышал этот рассказ, то вызвал двадцать младших евнухов, они зажгли фонари, взяли в руки мечи и, окружив отважную императрицу, искали долго, но не нашли никого.

— Мы глупцы, — вскричала наконец императрица, — моей фрейлине просто привиделся кошмар, и может быть, она пьяна. Ты, Ли Ляньинь, вели евнухам продолжить поиск, а сам свети фонарем мне.

Вдвоем они пошли обратно, — евнух впереди, освещая путь, — пока не вернулись в библиотеку. Едва переступив порог, императрица увидела на письменном столе лист красной бумаги, на котором отчетливыми мазками были написаны кисточкой такие слова: «Я держу твою жизнь у себя в ладони».

Она схватила бумагу, прочитала ее дважды и бросила евнуху.

— Посмотри на это! — закричала она. — Он прячется здесь — убийца! Ищи его.

Вокруг императрицы столпились фрейлины. В то время как Ли Ляньинь поспешил прочь, они утешали ее словами и вздохами.

— Будьте уверены, ваше величество, евнухи найдут его, — говорили они, — теперь, поскольку все знают, что человек с бритой головой настоящий, а не привидевшийся, его найдут быстро.

Фрейлины зажгли свечи, два десятка или около того, и повели императрицу в спальные покои, говоря, что она может заболеть от измождения и что они останутся с ней на всю ночь. Но когда они вошли в спальню, то увидели листок красной бумаги, приколотый к желтой атласной подушке, на котором теми же твердыми мазками было написано:

«Когда придет час, я возьму свой меч. Спящая или бодрствующая, ты должна умереть».

Фрейлины завизжали, но императрица была лишь разгневана. Она схватила красный листок и, скомкав его в шарик, бросила на пол. Она

засмеялась, и ее черные глаза заблестели.

— Хватит, — приказала она, — молчите, дети мои. Какой-то насмешник хочет нас подразнить. Идите спать.

— Нет, ваше величество, нет… нет, ваше величество, мы не оставим вас.

Все еще улыбаясь, она уступила и с обычным своим изяществом разрешила им раздеть себя и уложить в постель. Шесть фрейлин легли на матрасы, принесенные служанками и разложенные на полу в спальне императрицы, а остальные фрейлины ушли спать в свои комнаты, чтобы в полночь прийти на смену. Тем временем Ли Ляньинь вызвал евнухов, которые окружили спальный покой и стояли с обнаженными мечами, пока ночь не окончилась.

На рассвете императрица проснулась и сладко зевнула, прикрываясь растопыренной рукой. Она улыбалась и говорила, что из-за этой суматохи с незнакомым мужчиной чувствует себя даже лучше.

— Я ожила, — заявила она, — а то мы слишком разленились, избалованные красотой нашего дворца.

В то утро она вышла из своей спальни, омытая и одетая, — ее волосы были украшены свежими цветами, — чтобы съесть ранний завтрак, и внимательно огляделась вокруг, чтобы убедиться, что все в порядке. Внезапно она увидела положенный на блюдо листок красной бумаги со знакомыми мазками черной туши.

«Пока ты спала, я ждал».

Фрейлины снова завопили, некоторые заплакали, а служанки прибежали и били себя ладонями по щекам:

Но мы же только что выставили блюда, мы не видели, чтобы сюда входил мужчина!

Его найдут, — беззаботно сказала императрица, вновь скомкав листок и бросив его на пол. Не позволила она и убрать блюда, хотя фрейлины умоляли ее, считая, что. еда может быть отравлена. Она ела как обычно и не чувствовала никаких болей. Весь день продолжался поиск. Никто не видел мужчину, но в разных местах были найдены четыре новые записки с угрозами.

Поиск продолжался целых два месяца, днем и ночью. Время от времени фрейлины и евнухи видели, что во дворце прячется мужчина в черном, но поймать его не могли. Одна из фрейлин даже заболела, ее ум ослаб; в страхе она повторяла, что однажды утром, открыв глаза ото сна, она увидела, что на нее смотрит незнакомый мужчина, как будто свисая вниз головой с крыши, когда же она закричала, его голова исчезла.

Тем не менее императрица не испытывала страха, но день и ночь евнухи стояли на страже. Никто за стенами дворца не знал об этой истории, ибо императрица строго-настрого запретила упоминать о ней, чтобы город не взволновался и какие-нибудь проходимцы не воспользовались этим предлогом и не спровоцировали волнений.

Однажды ночью, когда императрица спала в своей спальне, а в залах дворца и во внутренних двориках, как обычно, стояли на страже бдительные евнухи, случилось следующее. В безмолвные часы между полуночью и рассветом евнухи услышали, как со скрипом открывается дверь и в слабом лунном свете в узкую щель просовывается черная нога. Евнухи бросились ловить таинственного врага. Он бежал, но повсюду его сторожили евнухи, и в саду за большой скалой, которую императрица приказала перевезти сюда из далекой провинции, они схватили черного человека.