Имперец. Том 1 и Том 2
Шрифт:
И как только Гриф опустил рабочую руку под стол, я спустил курок.
Мужик взвыл фальцетом — пуля попала в локтевой сустав. Неприятненько, но я и так сегодня удивительно добрый после таких-то насыщенных суток.
Пока Гриф вопил, я открыл сейф и быстро проинспектировал содержимое. Бабки, брюлики, какие-то кабальные расписки… Столько полезного и все — мое.
— Ладно, в качестве отступных — сойдет.
Я подошел к Грифу, который от боли уже был совсем тряпочкой, наложил ему жгут, разрядил ствол, рассыпав все пули по полу. Нашел в углу миленький
Ночь на улице уже начала понемногу светлеть, и я подумал, что из имеющихся бабок надо выделить себе немного на наручные часы. Впрочем, предстояли траты поинтереснее.
Пасший заведение мужик нашелся почти там же, где я его оставил. Только он уже не лежал бесформенной кучей какого-то художественно подранного и испачканного тряпья, а нервно курил, не обращая внимания на отклеившуюся бороду.
— Ты ж ребят уже вызвал?
У театрального бомжа от такого заявления чуть сигарета изо рта не выпала.
— Там трое без сознания и у одного неприятный огнестрел. Не знаю даже, как так подстрелили бедолагу, но я ему руку перевязал, может, и доживет до вашей кавалерии.
Единственное, что мог делать мужик — стоять и делать глазами «луп-луп».
— Ты, когда начальство приедет, скажи, что можно продолжить в том же духе, только сливки буду снимать я, ладно?
Поскольку мужик продолжал, набычившись, молчать, я махнул ему рукой:
— Ну, бывай.
И пошел ловить такси.
В принципе, логика понятна. Клуб на территории Нарышкиных позволили открыть с одной-единственной целью: поймать кого-то за руку. Но если этот кто-то сильно умный, раз не ловится на банальном, то, может быть, он окажется достаточно самовлюбленным, чтобы пойматься на эмоциях?
В конце концов, это ж банально обидно, когда зеленый пацан отжимает у тебя многомиллионный прибыльный бизнес.
Но прежде чем лезть во всякие опасные перспективные игрища, мне бы очень хотелось нормально поесть. Так что я, не мудрствуя лукаво, отправился в университетскую столовую. С таким количеством бабла, конечно, можно было пойти в самый пафосный ресторан Москвы, пожевать каких-нибудь крутонов, но очень уж хотелось простой человеческой яичницы на сале и фасоли в томате.
Второй раз подъезжая к университету за эту ночь, я попал в пробку из машин, высаживающих студентов разной степени трезвости у ворот ИМУ. В основном это были компании или парочки, но были и одиноко петляющие тела. Одно из них оказалось подозрительно знакомым — рыжая копна волос, вызывающе-короткое платье, высоченные шпильки…
— Мария, какая приятная встреча, — поприветствовал я боярышню, которая тут же вцепилась в мой локоть мертвой хваткой.
— Алекс, как я рада, что это вы, — дыхнула на меня зверским перегаром Нарышкина.
— Тебя проводить? — спросил я.
Спросил, правда, чисто из вежливости. Потому что провожать девчонку в любом случае пришлось бы.
Не знаю, покусился бы на нее кто-нибудь на территории университета, но был риск, что
— Да, будь любезен, — вздохнула девушка, держась за меня как за последнюю надежду. — Но только без долгих нотаций.
— Даже без коротких, — усмехнулся в ответ. — Семейный ужин, я смотрю, удался?
— Более чем, — буркнула боярышня. — Он хочет, ты представляешь, чтобы я вышла замуж в следующем году!
— А ты?
— А я разбила половину семейного сервиза и укатила в центр, — вздохнула Нарышкина.
— Ты можешь выйти из рода, — предложил я. — И тогда всем будет все равно, за кого и когда ты выходишь замуж.
— Могу, — согласилась она. — И не могу.
— Почему?
— Потому что… — девушка снова тяжело вздохнула. — Ты не поймешь. Быть членом рода — это быть частью целого. Огромного. Древнего. Семейные легенды, семейная история. Родовое гнездо. Мы впитываем это с молоком матери. Это как быть частью огромного механизма. По отдельности — бесполезные винтики, а вместе — железный кулак.
Ага, почти как армия.
— Но этот кулак делает тебя несчастной. Ну, или очень пьяной, во всяком случае, — заметил я.
— Делает, — печально мотнула головой боярышня. — Но я — Нарышкина. И я не смогу быть вне рода. Я не умею.
— Что ж, тогда я могу только пожелать тебе быть сильной, — сказал я, придерживая девушку, которая в очередной раз попыталась завалиться на подвернувшемся каблуке.
— Спасибо, — опять вздохнула она.
Так я и отконвоировал боярышню до общежития. К счастью, жили мы в одном здании, но на разных этажах, которые делились по полу жильцов, почти как купе у поездов в моем прошлом мире.
Пока боярышня, шатаясь, как полынь на ветру, искала в крошечной сумочке ключ от комнаты, я кинул взгляд на часы, висевшие на стене этажа.
Шесть утра.
В принципе, можно даже успеть принять душ и переодеться. И надеяться, что Нарышкина протрезвеет достаточно, чтобы на завтраке быть в состоянии выслушать и передать отцу мое предложение.
Глава 20
Как бы оптимистично я ни был настроен, какой бы ни был освежающе-бодрящий душ, идея полежать «5 минуточек» была фатальной. Глаза я разлепил в одиннадцатом часу и то, потому что Иван чем-то грохотал в комнате. Судя по звукам — скатился с кровати на пол.
— Ты жив? — спросил я, рассматривая потолок и проверяя рукой рюкзак, который я положил себе под голову, прежде чем прилечь полежать.
— Местами, — отозвался боярич, матерясь и, судя по звукам, двигая мебель.
Спустя четверть часа мы встретились в коридоре, чтобы дойти-таки до столовой.
— Надеюсь, там еще кормят, — мрачно заметил я, чувствуя, как желудок намекает, что молодость, это, конечно, прекрасно, но такими темпами ее надолго не хватит.
— Должны. Тут же аристократы учатся. А у нас в крови раньше обеда не вставать.