Имперец. Том 4
Шрифт:
— Можем поискать еще выходы, — предложила Корсакова. — В таком здании не может быть одна эвакуационная лестница на этаж.
— Не хотелось бы, — покачал головой я, повторяя собственные слова.
— Почему? — не поняла Василиса.
В подтверждение ее слов недалеко отвалилась железная балка, наподобие той, что уже нас чуть не прибила.
— В основном поэтому, — сказал я, указав на упавший кусок металла.
— Тогда единогласно, — подвел черту Иван.
Действительно, между верхом двери и бетонным блоком была довольно неплохая щель,
На наше предложение девушки переглянулись и синхронно глянули на подолы своих платьев.
— Ну, я уже почти замужем, — пробормотала Василиса и с решительным видом принялась укорачивать подол по колено.
Шереметьева ничего не сказала, но повторила за Корсаковой. Зато сказал Иван, без зазрения совести любовавшийся открывшимся видом стройных ног:
— Ну все, — сказал наследник престола, — теперь я точно обязан на вас жениться.
— Ваше Высочество! — вспыхнула Шереметьева.
— Все и так думают, что ты его невеста, — «успокоила» девушку Василиса. — Иначе зачем было бы пытаться тебя убить?
Цесаревич недовольно дернул щекой.
Думают, да. И решили перестраховаться — мало ли чего там наследник трона натворить успел? С его властью наследник престола мог запросто воспользоваться Шереметьевой. А лишние претенденты на престол узурпаторам были бы не нужны.
— В любом случае, — сказала Шереметьева, сдувая выбившуюся прядку со лба, — я полагаюсь на ваше благородство.
На благородство, ага. Можно еще на честное пионерское. Судя по голодному взгляду Ивана, даже если девица не подойдет в жены, в фаворитки он ее точно затащит. У него прям на лице было написано: такие ноги не должны проходить мимо!
Но это если выберемся.
Первым в щель полез я. Меня было не так жалко, как будущего императора, да и умел я кой-чего поболее. Собственно, лишь благодаря этому Империя не осиротела — под дверью нас уже ждала парочка упырей, которые то ли были слишком исполнительными, то ли слишком тупыми, чтобы дать деру из опасного места. Хотя, возможно, наверху нас ждет еще что-то более интересное, и лишь потому эти двое не решались подниматься.
Одного я застрелил из оружия напарника, взяв руку того на захват, а второму сломал шею. Посмотрел меж перил вверх и, ничего интересного не обнаружив, крикнул:
— Чисто!
— Действительно чисто, — пробормотал Иван, забравшийся последним.
Василиса опять побледнела — все-таки мозги на стене зрелище не для слабонервных, но рвотные порывы сдержала.
— Умеешь обращаться? — спросил я, снимая с трупов оружие.
У каждого по автомату и пистолету. С запасными патронами негусто, но по магазину было. Что характерно — все импортное. Стоит заметить, что если бы сторожившие на выходе бойцы были порасторопнее, на меня бы им хватило одной очереди. Но то ли они извелись от ожидания, то ли просто решили поторговаться, если бы вылез наследник, но сразу стрелять
— Обижаешь, — усмехнулся Иван и принял из моих рук оружие.
— Хорошо, — кивнул я, поправив ремень автомата. — Тогда идем. Про магию не говорю — все понимают. Даже самое дохлое боевое заклинание может помочь нам отправиться к предкам. Ну, или этажом ниже, как повезет.
И мы пошли.
Минус четвертый этаж встретил нас висящей на одной петле дверью и телами, прошитыми какой-то трубой.
— Наверное, стоит пройтись проверить на наличие живых? — неуверенно предложил Иван.
Я лишь покачал головой:
— Нет, не стоит.
— Слушай, моя персона, может, и сверхважная, но это не значит, что я буду бросать своих поданных, когда могу спасти… — пафосно и немного зло начал Иван, но я его перебил:
— Не в этом дело, Твое Высочество, — сказал я. — Дверь открыта, выход свободен. Если кто-то и есть на этаже — уйдет сам. Раненых далеко мы не унесем. А чем быстрее выберемся и узнаем, почему тут еще не бегают санитары всех скориков столицы — тем лучше тем же самым раненым.
Цесаревич помрачнел и нехотя произнес:
— Ты прав. Идем.
А вот на минус втором этаже задержаться смысл был — кто-то колотил в эвакуационную дверь и пытался выбраться. Дверь не заклинило и даже не засыпало бетоном — труба узкого диаметра оборвалась с одного края и сейчас выполняла роль неудачного засова, не позволяя распахнуть дверь целиком. В узкую щелку просачивался мат, женские голоса и… Детский плач.
Обе наши спутницы встали как вкопанные и посмотрели на нас таким взглядом, что стало ясно — сработал древний женский инстинкт.
— Алекс, помоги-ка, — сказал Иван, подходя к двери, и крикнул в щель: — Пожалуйста, отойдите от двери! Мы сейчас постараемся вас вытащить!
С той стороны донеслись вздохи радости и облегчения, а я тихо сказал цесаревичу:
— Там может быть сюрприз.
— Там женщины и дети, это этаж для развлечения мамочек с малышней.
— А еще какой-нибудь невзрачный папочка может оказаться твоим убийцей, — дополнил я, заставив Ивана нахмуриться.
— Я понимаю. Но там — дети.
— Я не заставляю тебя их бросить, — покачал я головой, примеряясь к трубе. — Просто держись позади меня.
— Ты мне не телохранитель, — возразил Иван, но напоролся на мой тяжелый взгляд, — но я постараюсь не высовываться.
— Конечно, не телохранитель, — буркнул я в ответ, — телохранители у тебя кончились.
Наследник криво усмехнулся, и мы принялись выламывать трубу. Та поддавалась плохо, сразу видно — сделано на совесть, практически в СССР. Железа не пожалели. Но если два молодых и амбициозных парня правильно приложат силу, то сломают что угодно.
Собственно, мы и сломали.
Дверь тут же широко распахнулась, демонстрируя нам довольно внушительное количество посетителей. В основном женщины с перепуганными детьми на руках, но были и мужчины — в составе семейных пар.