Имперец. Том 4
Шрифт:
— А я считаю, надо подождать! Пусть Романовы сами меж собой разбираются, нам какая разница? — заявил мужчина с выдающимися усами и не менее выдающимся брюшком.
— «Какая разница, какая разница»! — передразнил другой, потоньше и в целом полысее. — Романовы-то разберутся, это бесспорно. А потом разобравшийся повернется в нашу сторону и спросит, какого хрена мы бездействовали. И что мы ответим?
— Ответим, что ждали прямого указания, — парировал другой.
— Господа, простите мне мою прямоту, но вы просто бесчестные трусы! Пока мы тут с вами лясы точим, может начаться
— Как начнется, так и закончится, — флегматично ответил самый старший из присутствующих, неприятного вида старикашка. — Потом мы по указу какого-нибудь, в сущности любого, Романова выйдем и отутюжим всех бунтовщиков и желающих отколоться от империи.
— А вот мне уже доложили, что верные императору аристократы начали поднимать свои дружины в ружье, — подал голос молчавший до этого участник совещания. — И если они, а не мы, наведем порядок, сами знаете, чем наша карьера кончится.
— Да и пусть наводят, — усмехнулся старикашка. — Побольше положат своих дружинников, а мы подойдем и подсобим под занавес. Красиво?
— Господа, я вынужден вас покинуть, — встал тот самый молодой и горячий участник собрания. — Раевские свою присягу на выгоду не разменивают.
— Багратионы тоже, — вслед за ним поднялся мужчина чуть за пятьдесят, в котором почти не угадывалось кавказской крови.
— И Кутузовы.
Примерно половина зала встала и вышла. Они не успели далеко отойти от зала совещания, как навстречу им из коридора вывернул боярин Нарышкин в сопровождении отряда дружины.
Виктор Сергеевич и сам был одет не в скучный штатский костюм, а в форму боевого мага, которым и являлся на самом деле. Все знали, что верный пес императора не только может бумажки с доносами подмахивать у себя в Лубянском крысятнике, но и при случае откусить чью-нибудь руку по самый локоть.
— Что, совещаются? — нехорошо усмехнулся Нарышкин, окинув взглядом встреченных военных.
— Сытые дети мирного времени, — плюнул себе под ноги Багратион. — Им бы на границу, хоть узнали бы, как оружие настоящее выглядит не на картинке.
Нарышкин не стал это комментировать — времени перемывать кости будет достаточно, но потом.
— Код черный, господа, протокол вы знаете, — произнес он. — Уведомления по всем нужным частям и людям уже разосланы.
— Но как? — удивился самый молодой из присутствующих. — В городе перебои по всем линиям связи, даже военным, от Кремля волнение начало расходиться по всему городу…
— Есть у нашего старого друга пара козырей в рукаве, — хмыкнул Кутузов.
Нарышкин лишь обозначил согласие улыбкой и посмотрел на плотно закрытые двери совещательного зала:
— Пожалуй, нам не стоит задерживать друг друга, господа, — проговорил боярин. — Время неспокойное, каждая секунда на счету.
Люди разошлись. Одни — поднимать свои части, а другие…
Другие наводить порядок, пока еще возможно обойтись малой кровью. И начать стоило вот с этого совещательного кабинета.
Торговый
В этом «Охотном ряду» было пять этажей под землей и, как несложно догадаться, мы были как раз на самом нижнем. Глубже — только технический этаж.
— Как будем выбираться? — спросил Иван, осматривая холл торгового зала и взъерошивая волосы на затылке.
Пару минут назад у нас была ну очень специфическая ситуация, когда девчонки вышли из кафе в нашем сопровождении. Василису ожидаемо вывернуло в ближайшую кадку с каким-то разлапистым цветком, а вот Шереметьева скользнула спокойным взглядом по трупам и лишь помрачнела, увидев несовместимые с жизнью раны. На мой молчаливый вопрос девушка пояснила:
— Медицинский университет.
Понятно, раз полкурса проучилась, значит, имела какие-никакие зачатки выдержки желудка.
— Простите, — пискнула Корсакова, полоща рот водой из бутылки, взятой в ближайшем разбитом холодильнике.
— Ничего, первый раз у всех бывает, — заверила ее Шереметьева, а потом кинула задумчивый взгляд на нас с цесаревичем.
Но, как умная девочка, задавать вопросов не стала.
Итак, поскольку быть похороненным заживо в мои планы на этой неделе не входило, стоило поторопиться. Еще было ощущение, что чем дольше мы тут возимся, тем жарче могло оказаться наверху. Хотя вылезать из завалов сразу в городские бои тоже так себе удовольствие, но каждая минута внизу увеличивала шанс, что нас тут просто закатают и скажут, что так и было.
— Через парковку? — предложил я, посмотрев на дверь, откуда вышел Иван.
— Там обрушилась эстакада, мы уже проверяли перед тем как сунуться сюда, — покачал головой Иван.
— Тогда мы можем попробовать подняться по эвакуационным лестницам, — озвучил я новую идею я. — Если теракт готовили на скорую руку, как мне кажется, то вряд ли их завалило. Ну и как-то же твои несостоявшиеся убийцы планировали отсюда выбраться.
— А вот это не факт, — невесело усмехнулся цесаревич.
— Не факт, — согласился я.
Уточнять при дамах, что лежащее на полу мясо наверняка изначально хотели пустить в расход, никто не стал.
Эвакуационный выход нашелся в дальнем конце холла рядом с комнатой Эм-Жо и широким коридором, ведущим по большому кругу на вторую линию магазинов с частично обрушившимися коммуникациями с потолка. Иван кинул мрачный взгляд на пустое пространство и, хотя парень ничего и не сказал, было понятно — хорошо, что охрана разогнала людей с нижнего этажа. Иначе жертв могло было быть гораздо больше.
Впрочем, нам нужно было решить первую задачу — сдвинуть кусок удачно обвалившегося бетона, чтобы попасть на лестницу.
— Может, того, — предложила Василиса, — магией?
— Не хотелось бы, — сказал я, показывая пальцем на потолок с неприятными широкими трещинами.
Стоит неосторожно потревожить его, и нас точно похоронит заживо. На этот раз — без шансов выбраться.
— Думаю, можем просто перелезть, — заметил Иван. — Лаз получится узкий, но есть шанс не обвалить на себя что-нибудь еще.