Империум человечества: Омнибус
Шрифт:
Он ненавидел ожидание. Всегда. Даже сейчас его указательный палец подергивался на спусковом крючке, отчаянно требуя открыть огонь, но Большой Брувва сказал ему ждать сигнала. Момент должен быть правильным.
Ассасин с трудом пытался подняться на ноги, осколки его брони разлетелись во всех направлениях. Один из культистов оказался близко — слишком близко — и был вознагражден когтями, впившимися глубоко в его ногу. Поклонник Горка вскрикнул, отползая от ассасина, снаряды его собственных братьев прошили его насквозь.
Это был подходящий
Брат Хурта никогда раньше не видел оружия, которое ассасин сжимал в своей руке. Оно дергало её назад, угрожая порвать все связки в плече уродца. Потрепанный череполицый повернулся вокруг, всаживая когти в шею высокого парня, пробивая мускулы и кости. Ещё один брат пал. Ещё одна смерть.
Но это было первой ошибкой уродца. Когда брат упал, ассасин легко вытащил когти и повернулся спиной к Хурте. Это момент, которого Хурта так ждал.
Голос Большого Бруввы прошипел в его ухе: "Сейчас!"
Хурта нажал на спусковой крючок, гарпун дернулся в его руке.
Зазубренное копье выстрелило вперед и с приятным хрустом вонзилось в спину уродца. Слишком громким, чтобы это была броня.
Ассасин изогнулся назад и дернул за толстую веревку, растянувшуюся до гарпуна. Хурта схватился за согнутую гаргулью позади него, пытаясь найти себе опору. Идеальная акустика собора разнесла звук выстрела гарпуна по всей галерее.
Копье погрузилось в плоть ассасина, зазубренны не предоставляли возможности вытащить её без того, чтобы нанести ещё больше урона, чем было. Ко всему прочему, копье окунули в яд. Большой Брувва обещал преподать уродцу урок. Это был он.
Спустя секунду, ассасин был пойман сетью веревок, натянутых на гарпун, надежно удерживая уродца. Поначалу он заметался, пара братьев Хурты потеряли опору и свалились со своих насиженных мест.
Но не Хурта. Он вцепился в гаргулью и держался, даже когда уродец прекратил метаться, а голова его наконец поникла. Красная струйка сочилась из его рта. Плитка шипела и дымилась, когда капли падали на пол.
Одобрительные возгласы раздались в толпе. Рев победы. Но когда в собор с важным видом вошел зеленокожий гигант, опустилась тишина.
Большой Брувва протянул руку и осторожно поднял голову уродца. Лидер культа улыбнулся и всадил сокрушительный удар в щеку ассасина. Его голова дернулась так резко, что Брувва подумал, что его шея должна была тотчас сломаться.
Когда голова ассасина безвольно упала назад, часть маски смерти оказалась расколота, вскрытая имплантами шипов на кулаках Большого Бруввы. Темная кровь сочилась из трещин.
— Бросьте его в Яму, — презрительно усмехнулся Большой Брувва.
Это было так, словно он вернулся домой. Рев толпы. Угольная пыль под его ногами. Зловоние затхлой крови
Яма.
Именно здесь Большой Брувва вытащил кость из под разрушенной стены и проломил ей голову своему первому оппоненту. Именно здесь его первое видение проложило свой путь в его разуме. Именно здесь он впервые услышал имя Горка, что пронеслось сквозь вечность.
Теперь они вернулись. Большой Брувва мог почувствовать их. Готовых спуститься вниз. Готовых бить, крушить и убивать. И ждать им осталось не долго.
Падают бомбы. Стреляют ружья. Кости смешиваются с грязью.
День Возмездия.
Большой Брувва пошатнулся на ногах, но никто этого не заметил. Он притаился в тенях, весь его взор был обращен к уродцу, прикованному цепями в центре Ямы. Безвольный. Сломленный.
Большой Брувва сломает его ещё больше.
Он мог ощутить наркотики, жгущие его вены. Его мускулы твердели секунда за секундой, давя на экзо-костюм. Горк был знаком с этим страданием, но боль была благом. Боль сохраняла тебе жизнь, а пока ты жив ты можешь забирать другие жизни.
Бейте их. Крушите их. Убивайте их.
Большой Брувва качнулся вперед, игнорируя боль, извивающуюся на где-то на задворках его разума.
Они идут. Они идут. Они идут.
Поршни костюма шипели с каждым шагом — выходя на арену, выходя в свет.
Бейте их. Крушите их. Убивайте их.
Толпа бурно отреагировала, стоило их чемпиону намеренно широким шагом выйти к уродцу. Его имя скандировали снова и снова. Возгласы смешались с криками в его голове, с потусторонними воплями, что угрожали расколоть его череп изнутри.
Бру-вва! Бру-вва! Бру-вва!
Он побежал. Его руки были наготове, а зубы обнажены. Готовый разорвать этого недомерка на части.
Большой Брувва взревел. Единственный бессловесный вой, эхом раздавшийся по арене и потонувший в громком рыке двух цепных клинков, лежавших в каждой руке Большого Бруввы. Его последователи инстинктивно хором поддержали его.
И все же, уродец до сих пор не двигался.
Возможно он был без сознания. Возможно он был мертв. Это было не важно. Большой Брувва прикончит его…
Цепи, прикрепленные к столбу, разбились. Уродец поднырнул под цепные клинки, и они вгрызлись в камень. Зубья застряли, всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы ассасин успел всадить свои изогнутые когти в незащищенную грудь Бруввы.
Не успев даже почувствовать боли, культист свободной рукой нанес круговой удар. Он пришелся в бок кошмарного лица уродца. Ассасин отшатнулся, в то время как Брувва вытащил свои застрявшие цепные клинки. По инерции череполицый сделал шаг назад — достаточно далеко, чтобы избежать подсечки, призванной сбить его с ног. Кровь струйкой побежала по разбитой маске уродца и зашипела, падая на мусор под его ногами.