Империум человечества: Омнибус

Торп Гэв

Насухо протерев руками глаза, Тукидия откинулась назад, пытаясь немного отвлечься от рукописи перед ней, чтобы потом вновь сосредоточиться. Язык был архаичной формой виндракума, извращенной ранней версией имперского готика, датированного временем Оправдательной войны. Вероятнее всего, Тукидия была одной из маленькой горстки людей в галактике, которые все еще были способны прочитать этот текст, со всеми его смысловыми конструкциями и идеограммами. Это был необычный письменный язык, не имеющий никакого произношения вообще. Казалось, что агентам древнего Храма Виндикар, которые пользовались им, никогда не нравились звуки.

Как и ее отец, Тукидия отслеживала лазейку в истории Империума, изо

всех сил стараясь найти одну из многих недостающих частей огромной мозаики, рассказывающей о завоевании звезд человеком. Она унаследовала свое положение в Башне Идолов от отца, как только он передал ей свои редкие лингвистические знания о последствиях Оправдательной войны. Тукидия самостоятельно сузила область исследований к действиям ранних Мастеров Виндикар. Оказалось, что их зловещее и тайное присутствие скрывалось за многими важными событиями того времени, но она никак не могла найти отчетов об их деятельности. Складывалось впечатление, что они ничем не занимались в течение многих тысячелетий. Даже самый пристальный взгляд на картины, изображенные на огромных витражах Процессии Истории, не увидел бы какую-либо деятельность Официо Ассасинорум. У организации была своя, никому невидимая история, одновременно невероятная и неправдоподобная — две самые интригующие стороны исторической загадки.

Три прислужника суетились возле основания стремянки, двое держали с разных сторон, а третий на ступеньке выше играл роль противовеса. Сильно отполированный мраморный пол был не лучшей поверхностью, на которой следует устанавливать столь шаткую конструкцию, но лестница была единственным средством, оказавшимся под рукой, и самой сложной технологией, доступной для адептов-чернорабочих. Ножки лестницы скользили на холодном камне, а три прислужника изо всех сил старались удержать ее на месте, постоянно натыкаясь и спотыкаясь друг о друга. Часть проблемы заключалась в их нежелании отрывать взгляд от пола, таким образом, ни один из них не знал, что происходит наверху и вокруг них.

Тем временем, к вершине лестницы приближалась трясущаяся фигура Крегга, его руки неуверенно держались за каждую новую ступеньку, а ноги дрожали под собственным весом. Он старательно смотрел вниз, но понимал, что с каждым шагом вверх его взгляд с такой высоты охватывает все новые горизонты. Теперь он мог видеть крылатого воина, изображенного на окне напротив него и стоящего возле основания лестницы шифра, что-то бормотавшего себе под нос и с тревогой смотрящего снизу вверх на Процессию Истории.

Сделав еще несколько шагов, Крегг потянулся рукой, чтобы схватиться за следующую ступеньку, но ее там не было. Все еще не отрывая пристального взгляда от пола, он двигал рукой из стороны в сторону, пытаясь найти следующую, чтобы еще немного продвинуться вверх. Со страхом от понимания, Крегг медленно поднял взгляд от пола — он достиг вершины.

Крегг понял, что смотрит в светло-серое лицо гранитной горгульи, когда линия ее глаз, наконец, сравнялась с уровнем его головы. Он вздрогнул, когда увидел ее. Три прислужника с трудом удержали лестницу от резкого движения Крегга, но он быстро вернул самообладание перед лицом неодушевленной каменной бестии.

В течение некоторого времени Крегг не отрывался от уродливой скульптуры перед собой, задаваясь вопросом, зачем кому-то понадобилось украшать великолепную, чистую Процессию столь уродливыми формами. Затем ему пришла мысль о том, как давно никто не чистил ее. Автоматически он натянул рукав своей блузы, чтобы протереть отвратительную морду.

— Ах, д… да, — послышался слабый голос снизу. — В… возможно Вы м… могли бы… достать ту т… трубку?

Крегг встряхнул головой, серый, заикающийся, полный беспокойства голос шифра заставил его остановиться. Он кивнул и потянулся рукой, чтобы ощупать пространство позади головы горгульи. Несомненно, что-то лежало в тонком промежутке на спине.

Его пальцы ощупали место вокруг металлической трубки, оставляя следы в пыли на гладкой поверхности. Но ему не хватало длины руки, чтобы достать ее. Обхватив левой рукой горгулью, Крегг наклонился вперед еще немного и подтянулся выше, а правой рукой потянулся к трубке. Его пальцы ткнулись в холодную, гладкую поверхность, и он почувствовал, что она начала понемногу освобождаться от оков каменной кладки.

Все произошло очень быстро, Лексио услышал визг отчаяния, исходивший от одного из прислужников удерживавшего лестницу. Она выскользнула из их рук, и ее основание скользнуло к центру прихожей, свалив нескольких чиновников и заставив других оторваться от обычных дел. Тем временен Крегг, хныча и крича от страха, остался висеть, держась одной рукой за голову горгульи. Небольшая трубка все же выскользнула из каменной кладки и, звеня и гремя, покатилась по мрамору пола.

— Гм, Вы должны п… помочь ему, пожалуйста, — сказал Лексио другому прислужнику, прыгая от одной мраморной плиты к другой по направлению к трубке — появление которой и так вызвало столько проблем. Когда Лексио добрался до нее, то натянул рукава на кисти рук так, чтобы не коснуться кожей ее поверхности, и поднял ее. Всмотревшись внутрь, он увидел маленький рулон бумаги, покрытый странными небрежными загогулинами, которые он не смог распознать.

Вернувшись назад в знакомую темноту своих палат в одной из внешних башен храмовой зоны, Нижия отстегнула зажим, который удерживал плащ вокруг ее плеч, и позволила слоистому материалу скользнуть вниз и замереть грудой вокруг ее лодыжек. Эти роскошные одежды были данью уважения, в пределах Храма Виндикар, и у нее нет никакой потребности в таком ложном смирении, находясь в Башне Идолов, и выполняя свои обязанности. Мастер Виндикар был очень озабочен важностью сохранения тайны, и она не собиралась рисковать прямым приказом от гроссмейстера храма.

Ее маленькая круглая комната была освещена только крошечными копьями света, которые выстреливали из трещин в стенах лишенного окон шпиля. Фактически, в Храме Виндикар вообще не было окон, создавая атмосферу бесконечной ночи. Каждый год некоторые из вновь посвященных — все сироты, подготовленные в Схола Прогениум — сходили с ума из-за нехватки дневного света. Некоторым улыбалась удача, и их успевали вывести из Храма до того, как серьезные отклонения в психике могли окончательно убить новичка. Класс из двадцати предварительно отобранных, потенциальных убийц мог уменьшиться до двух к концу третьего года обучения. Один из них неизбежно погибал в заключительном обряде посвящения девять лет спустя, когда эти двое будут противостоять друг другу на своем последнем испытании. Оно больше походило на тест их желания убивать, нежели на способность технически сделать это. Учитывая то, что каждый год набирались один или два класса, Храм выпускал одного или двух полностью подготовленных убийц раз в год — это возлагало огромную ответственность на плечи каждого из них и делало их необычайно ценными для богачей или тех, кто способен был воспользоваться их услугами. В длинной, окутанной завесой тайны истории Храма Виндикар эти убийцы не всегда оказывались агентами Императора. И они не хотели бы это афишировать.

Тоненькие лучи света скользнули по ее бледной покрытой шрамами коже, когда она задергивала занавес, окружавший синтедуш, который занимал почти четверть комнаты. Это было сложное устройство, используемое в том или ином виде во всех храмах под покровительством Официо Ассасинорум, хотя каждый подбирал свое собственное уникальное химическое соединение.

Нижия отрегулировала несколько клапанов, которые заставляли смесь разбрызгиваться, тщательно проверила каждый диск, уменьшая возможность ошибки. Правильное применение синтеплоти было вопросом жизни и смерти, так как некорректная настройка могла привести к удушью.