Империум человечества: Омнибус
Шрифт:
— Он не со стан… — ещё один оглушительный выстрел из дробовика, — не могут нам приказывать, у них тут чинов нету…
— Я очень рада слышать, что кто-то здесь упомянул о чинах, — прозвучал новый голос, женский. Роос, неуклюже поднимавшийся на ноги, понял, что говорящая выходит из кабины лифта. Услышав шаги нескольких человек, старшина с трудом сфокусировал взгляд на женщине, которая присоединилась к карателю.
— О чинах, — продолжила она, — и знании своего места. Если все на борту этой станции настолько сознательны в вопросах подчинения и уважения к власти, то я должна возблагодарить Императора, ниспославшего мне столь ровную дорогу к
Женщина подняла жужжащую дубинку прямо над головой, так, чтобы стоявшие в конце пролета увидели светящиеся индикаторы на рукояти и силовые разряды, пробегающие по оголовью.
— Меня не интересует ничего, кроме вашего повиновения. Бросьте оружие и сдайтесь правосудию. Не сомневайтесь — это приказ.
На мгновение наступила тишина. Затем лязгнул затвор дробовика: каратель зарядил его «палачом». Кто-то из бунтарей опустился на одно колено, за ним то же самое сделал другой. Посмотрев на них, Кальпурния кивнула, и ещё полудюжине мятежников этого хватило, чтобы последовать примеру товарищей. Мужчина в поношенном комбинезоне механиста попытался под шумок спрыгнуть в шахту трапа, но Даст спокойно его пристрелил.
Это всё и решило. Пять секунд спустя все мятежники уже лежали на полу лицом вниз, вытянув руки вперед.
— Они пытались пробиться… на ваш… уф, корабль, — выговорил один из флотских. Кальпурния увидела, что перед ней юноша, выглядящий довольно молодым для своего звания. Его слова вырывались из глотки с мучительным хрипом: судя по опухшей, покрытой синяками шее, во время схватки кто-то пытался задушить парня. — Хотели убежать… со станции… пытался остановить…
— И как, получилось? — резко спросил Даст, возвышавшийся над юношей. Флотский вздрогнул и, подняв взгляд на карателя, окончательно побелел лицом.
Отвернувшись, Шира оставила их разбираться друг с другом. Осматривая арестованных, Кальпурния начала обдумывать дальнейшие ходы, но тут её вокс-обруч издал легкий стук, — сигнал на стандартной частоте Арбитрес, — и к ней обратился мужской голос.
— Арбитры? Гарнизон Бастиона Псайкана вызывает состыкованный дромон, прием. Приближаемся к вашей позиции. Получили доклады о вооруженном мятеже. Ответьте. Ответьте и доложите обстановку.
— Обстановка вполне комфортная, спасибо, гарнизон Бастиона, — произнесла Шира. — Мы пристыковались и встретились с вашим приветственным комитетом. Буду рада услышать, желаете ли вы последовать их примеру и познакомиться с нами лично.
Последовала пауза, затем вновь прозвучал мужской голос.
— Арб… арбитр-сеньорис?
— Так вы знали, что мы появимся. Хорошо. Пожалуйста, кем бы вы ни были, поднимайтесь сюда, чтобы представиться и четко объяснить мне, что за станция тут у вас такая.
Из доков они уехали на скользовике, длинном коридорном краулере с электрическим приводом. Такие машины встречались Кальпурнии в крепостях и космических станциях по всей Галактике — всего лишь две навесные площадки, расположенные с боков вытянутого центрального поручня, остроносая кабина водителя спереди и монотонно гудящие колеса.
В транспорте почти никого не было: приехавшие на нем местные
Схватившись за поручень, Кальпурния повернулась к местному командиру. На шлеме Джоэга Бруинанна сверкали зеленые лавровые ветви эдила-майоре; также он носил красно-золотой значок маршала-изолата на ланьярде. Этот человек руководил участком, созданным в совершенно необычайных обстоятельствах. Джоэг не поднимал глаз, но Шира заметила, что женщина-водитель пристально смотрит на неё в зеркало заднего вида. Ближе к задней части скользовика стояли Даст и Оровен, друг напротив друга. Сложно было рассмотреть что-то под шлемом, броней и головным платком священника, но он как будто нервничал.
Поездка продлилась недолго, хотя транспорт редко двигался быстрее бегущего человека. Судя по тому, что Кальпурния замечала через вставки прозрачного, как хрусталь, бронестекла над головой, они постепенно оставили позади внешние барбаканы и заехали под огромную, нависающую утесом стену донжона.
Мы внутри, подумала Шира. Мы внутри Ведьминого Курятника.
Она даже не заметила, как использует это прозвище, за которое всегда выговаривала другим. Кальпурния пыталась понять, почему сам факт прибытия сюда поразил её, словно жуткое предзнаменование.
В донжоне металлическое покрытие палубы сменилось скалобетонным, яркие потолочные панели исчезли, как и прозрачные вставки. Арбитры проехали через более темный и узкий туннель. Вентиляционные решетки в сводчатом потолке были усеяны трепещущими молельными лентами из бумаги, теплые нисходящие потоки воздуха несли диковинный запах, который Шира не могла определить. Наконец, извивы и изгибы туннеля стали почти непроходимыми для скользовика, и пассажиры двинулись дальше пешком. Скрипя сапогами по скалобетону, они шли странно тихими коридорами; водитель следовала за ними, бросив гудящий транспорт с включенным мотором.
Вход в помещения участка находился в сплетении пересекающихся туннелей и проходов. Во все стороны расходились арочные вестибюли; лестницы и рампы, идущие сверху и снизу, встречались на круглом полу из простого черного металла. Запрокинув голову, Кальпурния уставилась в лестничный колодец, который освещали яркие фонари под отражателями в форме орлов, поднимающиеся по спирали к вершине. Затем Шира взглянула на двери участка, низкую, умышленно тускло подсвеченную выемку в черном обелиске, врезанном в стену. Разумное решение. Переход от яркого, просторного зала к тесному сумраку врат оказывал на обвиняемого арестанта как раз то воздействие, какое требовалось.
— В этих помещениях когда-то располагался комиссариат линейного флота, — сказала арбитратор, бывшая их водителем. Она оказалась немного выше Кальпурнии, тонкой и гибкой, а на её пол не указывало ничего, кроме тона голоса. — Весь символизм обстановки продумывался ради них. Разумеется, нам это идеально подошло.
— Разговорчики! — огрызнулся Даст, а Шира моргнула, удивленная бесцеремонностью женщины. Затем арбитры умолкли, прислушиваясь к жужжанию караульного ауспика, встроенного в двери. Устройство считывало запах их кожи и сканировало радужные оболочки.