Империя Дамеона

Быстров Андрей Михайлович

Сделавшая для Флетчера уже все, что было в ее силах, Вероника занялась раной фон Хеппа, а он говорил, задыхаясь:

— Я боялся этого будущего… Но Вероника должна была занять в нем достойное место… Теперь все кончено… Спасите ее, мистер Кригер, возьмите ее с собой…

— Я не знаю, как мы уйдем, — сказал Хойланд. — Мы намеревались пробиться в тоннели сорок первого, но мистер Флетчер тяжело ранен, и я не знаю…

— Нет, вы не пройдете там. А если бы и прошли, к выходам посланы отборные отряды… Слушайте. Кто-нибудь

из вас умеет управлять самолетом?

— Да.

— Хорошо… Значит, в управлении V-20 вы разберетесь. Вы все должны переодеться в униформу, снимите с трупов наименее поврежденную. Мы поднимемся на аэродром. Надеюсь, к тому времени я еще буду в состоянии идти и говорить.

— Но аэродром, вероятно, охраняется, как мало что в Фортрессе?

— Да… Но если я буду с вами, надежда есть. Слабая, но… Единственная.

— Я ему не верю, — заявил Волков. — Он сдаст нас охране и будет хвастаться, как в одиночку, раненый захватил пятерых диверсантов…

Фон Хепп посмотрел на полковника, как на пустое место, и ничего не ответил ему.

— Не медлите, — сказал он.

Поддерживаемый Вероникой, он захромал к распределительному щиту. Там он нажал кнопку, и откуда-то снизу из-за поднявшейся металлической шторки выкатился телефонный аппарат. Фон Хепп набрал номер.

— Говорит фон Хепп. — Он старался, чтобы его голос звучал спокойно и ровно. — Соедините меня с Бонштедтом… Клаус, это фон Хепп. Да, мы закончили здесь. Да, потери есть… Нет, все в порядке, операция завершена. Подготовьте V-20, срочный вылет группы… Шесть человек. Да, тяжеловато… Понимаю, и места мало! Снимите перегородку грузового отсека. Что? Нет, не нужно, просто выполняйте приказ.

Обливаясь потом, фон Хепп откинулся на спинку стула. Короткий диалог отнял у него слишком много сил.

Флетчер, возле которого оставался Рэнди, со стоном открыл глаза. Его раны были настолько серьезны, что много говорить он не мог и задал только вопрос о судьбе сумки с ампулами. Услышав, что она цела и невредима, он так воспрянул духом, что даже попытался сесть. Помогая ему, Рэнди коротко обрисовал положение.

— Если я не смогу идти, — твердо сказал сенатор, — не возитесь со мной. Доставьте лекарство Майку…

— Вы сможете, — заверил его Рэнди.

Переодевание не заняло много времени. Сенатор, опираясь на плечи Рэнди и Эванса, шел к лифту. С другой стороны подходили Вероника и фон Хепп. Девушка плакала навзрыд.

— Мы должны рассказать об этом всем, всем, — бормотала она. — Имя моего деда не должно быть покрыто позором…

— Перестань, — оборвал ее фон Хепп. — Не заставляй меня думать, что я воспитал тебя слабой…

29

Семь человек — это было слишком тяжело для лифта, подключенного к резервному генератору, запускать же хоть один генератор на, электростанции было слишком долго.

Они пережили несколько ужасных

секунд, когда лифт внезапно замедлил ход между двадцать первым и двадцатым уровнями. Потускнели потолочные лампы… Но тут же лифт дернулся и возобновил движение вверх.

Аварийное освещение аэродрома едва рассеивало мрак. Плоские агрессивные силуэты V-20 притаились в темноте, как готовые к атаке хищники. Дорогу преградила группа из трех человек во главе с начальником диспетчерской службы Клаусом Бонштедтом. Фон Хеппа он узнал, Веронику тоже, остальные были для него только тенями в полутьме.

— Самолет готов? — холодно осведомился фон Хепп.

— Да, — ответил Бонштедт, — приказ выполнен.

V-20 выползал на полосу. В ангаре стало еще темнее — чтобы для компьютеров аэродрома хватило энергии, половину ламп отключили.

Флетчера уложили в пилотской кабине за креслами. Места для шестерых было маловато, несмотря на то что кабину расширили за счет грузового отсека. Рэнди и Волков скрючились на корточках, Эванс и Хойланд заняли кресла первого и второго пилотов. Вероника еще не поднялась на борт…

Хойланд присматривался к панели управления Так как он уже летал на V-20, пусть и пассажиром, ему было проще, чем Эвансу.

— Так, что тут у нас… Вот это, я полагаю, авиагоризонт… Закрылки, газ, понятно… А это что за чертовщина? — Он указывал на слепые прямоугольные экраны с подписями «N-1» и «N-2».

— Какие-то навигационные приборы, — сказал Эванс. — Включим, разберемся.

Хойланд запустил главный бортовой компьютер. Кабина ожила, осветилась отблесками десятков разноцветных индикаторов. Машина докладывала по-немецки:

— Правый двигатель к взлету готов… Левый двигатель к взлету готов… Давление и температура масла в норме… Уровень топлива в норме… Режим «Стеле» активирован… Начинаю проверку систем активных помех… В норме… Выбираю режим кругового радара… Секторный обзор… Аэротормоз отключен… Борт ноль шестнадцать к взлету готов.

— Вероника, скорее! — крикнул Хойланд. Девушка обнимала фон Хеппа. Ее глаза были полны отчаяния.

— Ты должен лететь с нами, дед… Мы пригласим самых лучших врачей…

— Нет, Вероника. Моя рана смертельна, и ты достаточно разбираешься в медицине, чтобы это понять. Мне никто не поможет. А если бы и помогли… Для смертного приговора? Прощай…

— Я люблю тебя…

Вероника медленно, слишком медленно двинулась по трапу. Хойланд схватил ее за воротник, рывком втащил наверх, захлопнул фонарь кабины.

Створки взлетного люка раскрывались. Хойланд дал полный газ. V-20 оторвался от земли и вылетел из тоннеля.

Снаружи светло, подумал Рэнди. Только вот утро или вечер?

Эберхард фон Хепп проводил взглядом улетающий V-20. Теперь он был спокоен, теперь не требовалось напрягать волю, он мог расслабиться… Но до абсолютного покоя и свободы оставался еще один шаг.