Империя Дамеона

Быстров Андрей Михайлович

На вытоптанном круге в центре селения, предназначенном для костра, валялась доска с непонятной надписью, вкривь и вкось нанесенной грязно-зеленой растительной краской. Мортон попросил Лона разобрать написанное.

— Это не так-то легко, — сконфузился проводник. — Язык кор сильно отличается от нашего, и алфавит у них свой. Они придумали письменность недавно, в пятьдесят девятом. Попробую… — Лон взял доску и наморщил лоб, всматриваясь в каракули. — Са пам гук… Что-то о лесе и о еде… Не понимаю. Но вот смысл окончания

совершенно ясен. «Уходи, иначе умрешь».

— Что-то похожее мы уже читали при входе в зону, — заметил Браун.

— Да, но там надпись дублировалась на английском, чтобы отпугнуть чужаков, — сказал О'Тулл. — А это, видимо, предупреждение для своих. Интересно, когда они покинули деревню — до появления англичан или после?

— После, — безапелляционно заявил Мортон.

— Почему вы так думаете? — спросил капитан Флетчер.

— А это одна из наших загадок. Почему англичане так петляли по лесу? Да потому, что, когда они здесь проходили, тут было полно дикарей. И чтобы избежать встречи с ними, англичанам приходилось делать круги и зигзаги, иногда даже возвращаться…

— Похоже, что так, — произнес Флетчер. — Но что заставило дикарей убраться? Вспышка болезни, эпидемия? Именно здесь — полагаю, у них нет радиосвязи?

— Здесь нет трупов, — сказал Мортон. — Мы нашли только один. Впрочем, это ничего не значит. Они могли успеть похоронить умерших.

— У них есть связь, — сказал Лон. — Это не радио. Вы слышали об африканских тамтамах? Их послания разносятся далеко, а каждая деревня передает еще дальше, для следующей. Похожей звуковой связью пользуются и кор. Из охваченной эпидемией деревни сигнал тревоги могли передать для всего района.

— Значит, они знают, что это за болезнь, и боятся ее? — пробормотал Флетчер.

— Не обязательно, — пожал плечами Мортон. — Если люди умирают один за другим, этого достаточно, чтобы перепугаться, сэр.

— Гм… Ну хорошо, здесь нам больше нечего делать. Вернемся на след англичан.

След вел уже в такие дебри, что парни не переставали чертыхаться.

— Если эти англичане хотели попасть в определенное место, — жаловался Кейсиди, — почему не долетели туда на своем вертолете, дьявол бы их побрал…

— Потому, что траекторию вертолета все-таки можно засечь, — разъяснил Линде. — И они не могли не считаться с этим. Нашим друзьям, по-моему, не улыбалось принимать гостей.

Выбравшись из чащобы, парни зашагали по размокшей глинистой почве, поросшей редкой рыжей травой, между большими деревьями, в дуплах которых виднелись черные наросты смолы.

Пока они вязли в мокрой глине, Лон ушел вперед. Мор-тон собирался позвать его — все должны быть на виду, — и в этот момент раздался душераздирающий вопль проводника:

— Кхон! Кхон! Ньань!

Всегда невозмутимый Лон мчался назад с искаженным от ужаса лицом, размахивая руками и позабыв английский язык.

У ног капитана

Флетчера он рухнул на колени:

— Не ходите туда… Там — царство смерти, смерть, смерть… Вы все умрете там… Мы все умрем…

Флетчер оттолкнул его и ободряюще подмигнул морским пехотинцам.

— На царство смерти не мешало бы взглянуть, господа.

Он пошел первым. С открытого возвышения парни увидели деревню — скопление плетеных хижин с крышами из коричневых плотных листьев дерева трун гуан. По размерам эта деревня значительно превышала ту, что была оставлена жителями. И по населению, видимо, тоже… Если судить по сотням трупов, валявшихся там и тут.

— Вот где началась эпидемия. — Флетчер невольно перешел на полушепот, но тут же возвратился к обычному тону: — Давайте-ка побыстрее убираться отсюда. Что бы ни вызывало болезнь, концентрация этой гадости здесь особенно высока. А по поводу англичан…

Он умолк, потому что из дальней хижины послышался слабый, но абсолютно отчетливо различимый, исполненный страдания голос, повторявший по-английски:

— Помогите… Помогите…

Акцент (вернее, характерное интонирование) безошибочно указывал на европейца или американца, да и с какой стати вьетнамец стал бы звать на помощь по-английски?

Линде рванулся вперед. Мортон придержат его.

— Стоп, сержант. Пойду я один. Болезнь не убила меня раньше, не убьет и сейчас.

— Вы мой командир, сэр, — осклабился чернокожий здоровяк, — так что сегодня моя премьера. Первый случай, когда я не подчинюсь вашему приказу. По возвращении можете меня расстрелять.

Лейтенант стоял перед Линдсом, словно на поединке.

— Как угодно. Это ваша шкура, сержант.

— Остальным охранять периферию! — отдал команду Флетчер. — Чтобы и мышь не пропустить ни туда, ни обратно!

Мимо плачущего Лона Мортон и Линде быстро зашагали к хижине. Боковым зрением лейтенант не сразу заметил, что Флетчер идет рядом, чуть позади.

— Сэр… — изумленно начал он.

— Вопросы потом, лейтенант.

В полумраке хижины виднелся врытый в земляной пол столб, к которому был привязан человек лет тридцати пяти в форме ВВС США — по фотографии Мортон и Флетчер узнали сержанта Эйерса. Тело его бессильно повисло на веревках, а налитые кровью глаза свидетельствовали о приближении заключительной фазы недуга.

Штыком Линде рассек веревки, а Мортон и Флетчер осторожно опустили пилота на пол.

— Эйерс! Вы слышите меня? Эйерс! — твердил капитан. Голова несчастного медленно повернулась.

— Я… слышу вас. Но я не вижу вас. Кто вы?

— Спецподразделение морской пехоты. Мы прибыли вам на помощь…

Эйерс горько усмехнулся, и было видно, что это незначительное усилие лицевых мускулов причинило ему боль. Линде торопливо делал инъекции.

— Я заслуживаю не помощи, а расстрела, — прошептал больной.