Империя Хаоса

Киз Грегори

– Они были написаны так давно. Мне даже удивительно, что они попались вам на глаза.

– Я их читал в то время, когда жил в Старом Свете, до того как прибыл сюда и посвятил себя главному делу своей жизни.

– Стать чероки, сэр? Это главное дело вашей жизни? Если так, то вы заметно преуспели.

– Одежда всего лишь прикрывает тело человека, но не отражает его сути. Я преследую иную цель, и я хотел бы с вами о ней поговорить, если у вас найдется минутка.

– Я очень занят, мистер Прайбер.

– Понимаю, мистер Франклин. Я располагаю

сведениями, что вы, англичане, уверены, будто в этой гражданской войне чероки встанут на вашу сторону. Я прибыл сюда сообщить вам, что это не так, и объяснить почему. До моего сведения довели также и то, что вы иностранный дипломат, выступающий от имени своего, – парень снисходительно улыбнулся, – народа. Я поговорил бы с вами сразу же по прибытии, но вас не было среди встречавших меня и моих братьев чероки.

– Приношу свои извинения, – сказал Франклин, совершенно не понимая, что бы все это значило. – Но в тот момент меня никто не назначал дипломатом, и губернатор Нейрн ни чего мне об этом не говорил.

– Я не заводил с ним разговора на эту тему. Честно говоря, я не доверяю ему. Его засылали к индейцам в качестве шпиона, и он был приспешником Черной Бороды. Ваши трактаты о независимости убедили меня в том, что я могу доверять вам. И если вы до начала совета не найдете для меня времени, то, боюсь, мне придется изменить свое мнение о вас.

– Я правильно вас понял, сэр, вы хотите поговорить со мной прямо сейчас?

– Если возможно. Насколько мне известно, делегации аппалачей и маронов на подходе, и времени совсем не осталось.

– Хорошо. Позвольте мне дать распоряжения насчет этого аппарата, и минут через пятнадцать я мог бы с вами поговорить в нашем штабе. Такой расклад вас устроит?

– Вполне. Благодарю вас, сэр.

Парень направился назад к чероки. Франклин посмотрел ему вслед и подумал, как глупо белый человек выглядит в набедренной повязке, чего совершенно нельзя сказать об индейцах.

"Ну и что теперь делать?" – со стоном спросил самого себя Франклин.

Он нашел Томаса Нейрна, который решал, как не допустить, чтобы аппарат, если ему вдруг вздумается, поднялся в воздух и улетел.

– Вы знаете этого Прайбера? – устало спросил Франклин.

– Кое-что слышал о нем. Но когда приехали чероки, не мог понять, он это или нет, – ответил Томас.

– Кажется, этот Прайбер считает, что чероки нам вовсе не друзья.

Нейрн нахмурился:

– Я ничего подобного не слышал. Ануанека, который возглавляет их делегацию, сказал мне, что чероки на нашей стороне.

– А этот Анау… ну, в общем, этот парень, он индеец? Он вождь этого племени?

– Вождь, но не самый главный. Он еще очень молодой, но раньше у него было право говорить от имени верховных вождей, думаю, это право есть у него и сейчас. Я не знаю, что этот немец имеет в виду. – Нейрн усмехнулся. – Но, полагаю, вам имеет смысл с ним поговорить, мистер дипломат.

– Полагаю, имеет смысл. У нас есть человек, который говорит по-русски? Нужно допросить

пленного пилота.

– У нас есть еще один пленник.

– Улер? Да, но разве мы можем доверять его переводу? Нужно еще кого-нибудь найти. Он может просто присутствовать, пока Улер будет переводить.

– Ясно, нужна проверка. Какой вы все-таки хитрый, мистер Франклин!

– Знаю. Но не могу сказать, что высоко ценю в себе это качество, – угрюмо ответил Франклин.

Он заметил, что Вольтер все это время неотступно следовал за ним.

– Пойдем, – сказал Франклин философу. – Кажется, мне потребуется твоя помощь.

Прайбер был невысокого роста и, как и пленный пилот, чем-то походил на кобольда. В помещении в своем наряде индейца он выглядел еще глупее, напоминая придворного, нелепо вырядившегося по случаю бала-маскарада.

– Что хотите нам поведать, мистер Прайбер?

– Хочу изложить утопическую идею, мистер Франклин.

– О, как интересно, – сострил Вольтер. – У одной моей кузины лицо в прыщиках, и рисунком они напоминают карту Перу, но чтобы по ее лицу ориентироваться на местности… – Он замолчал и многозначительно посмотрел на замысловато выбритую голову Прайбера. – Это и есть ваша утопия?

Между бровей Прайбера собралась складка, свидетельствовавшая о сдерживаемом раздражении.

– Простите, сэр, не имею чести…

– Вольтер к вашим услугам.

– Автор "Эдипа"?

– Если кто-то должен принять на себя хулу за это творение, то я готов.

– Вы заговорили об утопии, мистер Прайбер, – тихо заметил Франклин. Он сомневался, правильно ли поступил, что попросил Вольтера принять участие в этом разговоре.

– Да. Полагаю, вы оба согласитесь со мной, что Старый Свет сам себя сталкивает в пропасть.

– Неужели там все так безнадежно плохо? – осторожно спросил Франклин.

– Я очень долго верил, нет, даже мечтал, что можно построить более совершенное общество. Я знаю, что вы оба, – мне известно, кто вы, мсье, – тоже размышляли над тем, как сделать жизнь людей лучше. Я искал пути, еще находясь на родине, и обнаружил, что люди, живущие в сельской местности, – простые и честные, чтящие традиции своих предков, – почти совершенны по сравнению с городскими жителями и брызжущими желчью придворными. Но даже и над ними, несмотря на перемены последних лет, слишком тяготеет груз прошлого. Старый Свет безнадежно испорчен.

Франклин пожал плечами:

– Когда я там был, у меня сложилось мнение, сходное с вашим.

– Я думаю, вы согласитесь со мной, что в Новом Свете, где так много возможностей, мы могли бы построить страну – империю – на основе справедливости и целесообразности. Но нам никогда не удастся это сделать, если мы будем руководствоваться традициями Старого Света и следовать его порокам. Я уверен, что мы могли бы научиться жить по-новому. Я поверил в это, как только прочитал о них, впитав в себя нравы народов, населяющих этот континент и никогда не знавших ярма тиранов.