Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!»

Романов Герман Иванович

7) Объявить дворцовой гвардии о смерти императрицы и о вашем восшествии на престол ваших предков по праву, которым вы владеете от Бога и по природе вашей, приказав им тут же идти в церковь принести присягу на верность, куда между тем вы

8) Прикажете позвать дежурного, живущего при дворе священника, который вынесет крест и Евангелие, и по мере того, как солдаты будут приносить вам присягу, вы им при выходе будете давать целовать руку и вышлете им несколько мешков с несколькими тысячами рублей.

9) То же распоряжение,

которое получит капитан, должно быть дано вами сержанту лейб-компании, и, кроме того, ему будет приказано прийти в покои вместе с людьми без ружей; сержант не отойдет от вас во все время исполнения им своих обязанностей, что не будет излишней предосторожностью по отношению к вашей особе.

10) Вы пошлете оповестить гвардейские полки, чтобы они собрались вокруг дворца; дивизионный генерал получит приказ собрать свои полки, артиллерию, лейб-компанию, и все, что есть войска, расположатся вокруг дворца.

11) К этому времени соберется конференция; будет выработана форма объявления об этих событиях, причем вы тут воспользуйтесь той, которую вынете со своего кармана и в которой очень убедительно изложены ваши права.

12) Эти господа пойдут в церковь, первые принесут присягу и поцелуют вам руку в знак подданства. Затем

13) Вы поручите кому-нибудь, если возможно, самому уважаемому лицу, например фельдмаршалу Трубецкому, пойти возвестить войскам в установленной форме, которая должна быть краткой и сильной, о событии дня, после чего они все должны будут принести присягу в верности. Вы обойдете, если желаете, ряды, чтобы показаться.

14) Синод, Сенат и все высокопоставленные лица должны принести вам присягу и целовать руку в этот же день.

15) После того будут посланы курьеры и надлежащие в подобном случае извещения как внутри страны, так и за границу.

16) Утверждение каждого в его должности послужило бы ко всеобщему успокоению в эту минуту и расположило бы каждого в вашу пользу.

17) Форма церковных молитв должна быть такова: «О благочестивейшем самодержавнейшем великом государе, внуке Петра Первого, Императоре Петре Федоровиче, самодержеце всероссийском, и о супруге его, благоверной великой государыне Екат. Алекс. и о благоверном государе цесаревиче Павле Петр.»

Петр долго размышлял над прочитанным, лихорадочно куря папиросы одну за другой. Бумага была написана его супругой, вне всякого сомнения, на случай внезапной смерти императрицы Елизаветы. И подготовлена в виде инструкции после 1754 года, так как указан наследник Павел Петрович.

Потому и выходило, что еще до недавнего времени Екатерина прилагала все усилия для обеспечения за ним власти, а супружеские измены не мешали ей давать верные советы. Но почему это было – найти ответ пока он не мог…

Петр быстро спустился по раздолбанной лестнице и оказался в крепостном дворе. Кроме дворца, никаких зданий здесь и в помине уже не было –

все сгорели, только головешки дымились. И деревья черными стояли, листву на землю обронив. Война, мать ее!

– Большой и малый дворцы, крепостные ворота цитадели восстановить к зиме. Зданий в Петерштадте никаких более не строить. Парк можно только разбить, – обернувшись, Петр приказал вездесущему Волкову. Тот послушно наклонил голову, запоминая очередное распоряжение императора.

А Петр медленно пошел к застывшему плотному строю матросов и солдат героического, так он говорил себе постоянно даже в мыслях, гарнизона. Подошел, поглядел на суровые лица людей, большинство которых имели окровавленные повязки, и молча поклонился им в пояс.

– Спасибо вам, братцы. Отныне вас всех зачисляю за мужество ваше, и моряков галер, что на помощь к вам пришли, в гвардию. И учреждаю особый Гвардейский флотский экипаж, коим пока командовать будет контр-адмирал Спиридов. А солдат зачисляю в лейб-гвардии Петербургский полк, который тоже сформирован будет. И в честь живых и погибших грянем, братцы, троекратно наше русское ура!

…Дальнейшее Петр видел как во сне. Он обласкал Спиридова и наградил его орденом Александра Невского, затем двух его помощников, хмурого пожилого моряка и сурового голштинца с вырубленным лицом, облагодетельствовал малыми Анненскими крестами.

Потом наградил четверых матросов и двух солдат знаками отличия и приказал выдать всем двойное жалованье, а также отчеканить медали и наградить ими каждого участника обороны. И под ликующие крики собравшихся, улыбнувшись им механически, он вскочил в седло и поскакал обратно в Петергоф – по его лицу текли слезы…

Петербург

К полудню конные полки Румянцева и роты новообразованного лейб-гвардии Петербургского полка на повозках и реквизированных телегах вступили по Нарвскому тракту в столицу.

Драгуны и солдаты были веселы, хотя и проделали длительный и утомительный марш. А чего горевать служивым, на что жаловаться? Сыты, довольны, деньгами изрядными облагодетельствованы да царской лаской не обижены. К тому же победители, а героев любят и уважают. Потому солдаты шли споро и дружно, с песнями удалыми…

И толпился народ на петербургских улицах, с которых уже стерли все следы вчерашних событий, и только посты вооруженных до зубов матросов еще напоминали о десанте из Кронштадта, беспощадном расстреле картечью и жестоком кровопролитии.

Но собравшиеся на улицах обыватели уже забыли о случившихся горестях и самыми ликующими воплями встретили авангард войск императора Петра Федоровича.

– А драгуны-то не гарнизонные. Из армии генерала Румянцева пришли, и этих подлых гвардейцев в один миг разметали по сторонам – неча им супротив государя бунтовать. Вот и поучили саблями вострыми…