Империя Зла
Шрифт:
Тут же Валентин увидел как боевик неестественно выпрямился, глаза расширились, стали белыми от боли. Валентин, со смертной тоской понимая, что это значит, выхватил приготовленную на этот случай гранату.
– Врешь, гады!.. Не возьмешь...
Земля под ногами дрогнула, качнулась. Возле уха свистнуло, больно дернув за прядь волос, в спину мягко толкнул огромный кулак. Позади странно загрохотало, выстрелы с крыш все еще трещали часто и беспорядочно, а затем прозвучал один крик, другой... крики страха и недоумения.
– Туда! – крикнул Валентин, сразу все поняв. – Дмитрий, помоги Ахмеду!
Мерседес
Хромая, Валентин с разбега налетел на капот, ударился, развернулся, часто и тяжело дыша. На блестящей поверхности осталась цепочка красных капель. Ахмед был еще далеко, на плече нес неподвижного Сергея.
– Быстрее! – заорал Валентин.
Взбешенный, подхватил залитое кровью тело. Голова моталась из стороны в сторону, красная струйка выплескивалась изо рта. В груди три кровавые ключика, явно навылет, но пытается улыбнуться белеющими губами.
Человек с пулеметом выскочил, хотел помочь, Валентин рявкнул сорванным голосом, человек снова юркнул в машину и уже оттуда помог бестолково затащить раненого на сидение. Дмитрий оступился, звонко ударился лбом. Валентин толчком забросил его в салон, ладонь окрасилась кровью еще больше.
Ахмед хрипел, глаза стали белыми. К великому изумлению и злости Валентин только теперь увидел в руке боевика кейс, а капли крови из простреленной кисти стекают по вздутой коричневой стенке.
– Ты... зачем?
– Семь... миллионов, – прохрипел Ахмед. – Пусть думают, что мы... просто... грабители...
Валентин вбросил его в салон вместе с чемоданом, машина набрала скорость. Вдогонку протрещали выстрелы, нелепые и неприцельные.
Валентин, с трудом запрыгнул, его бросило на стонущих сквозь зубы друзей, их лица были багровыми от страшного зарева. Далеко-далеко, на том месте, где ночью проезжали ровную стену тополей, за которой очень высокий забор, в черном, как грех, дыме багровели длинные красные языки. Это оттуда пришла взрывная волна такой мощи, что сбросила опомнившихся снайперов с крыш, сбила прицелы, а боевиков швырнула на машину.
Их раскачивало, водитель гнал на бешеной скорости, задевал каменные плиты бордюра, чиркал по ним крыльями. Боевики, постанывая, неумело переодевались с помощью человека, который наконец расстался с пулеметом, а Валентин все не мог оторвать взгляда от стены огня, что уже поднялась до предела, а там, словно упершись в незримую твердь, начала расползаться широкой шапкой. Так вот он каков, основной удар! Вот для какой операции они оттягивали силы и внимание...
Ахмед простонал сквозь стиснутые зубы:
– Э т о вам за бурю в пустыне...
Глава 24
На следующий день мир тряхнуло так, что кубинский кризис показался детской забавой. Первое – страшный взрыв на американской базе, что в порядке технической помощи начала строиться в Польше. Эксперты в один голос заявили, что сработала ядерная бомба сверхмалой мощности. Мнения разделились, штатовские твердили, что явно имела место диверсия,
Но еще страшнее была новость о решении ОПЕК повысить цены на нефть. Все газеты мира вышли с огромными заголовками на первой полосе. Хуже того, на этот раз Россия, как почти уже мусульманская страна, стояла на стороне Востока. Ее подпись тоже была на совместной декларации о повышении цен.
Реакция Штатов была еще мгновеннее и жестче, чем мы ожидали. Президент в тот же день заявил, что ресурсы планеты принадлежат всем. Никто не имеет право распоряжаться ими единолично и ставить под удар всю мировую экономику. Если арабам повезло оказаться на том месте, где были найдены месторождения нефти, то это не значит, что нефть должна принадлежать только арабам.
В тот же день пришло сообщение, что 7-й штатовский флот покинул базу и взял курс к берегам арабских стран. Это было так неожиданно быстро, что Яузов сказал знающе:
– Они были готовы. Только и ждали случая!
А Коган сказал с нервным смешком:
– Может быть, они же и спровоцировали повышение цен? Чтобы сразу всех одним махом?
Он огляделся по сторонам с таким видом, словно иностранные шпиены сидели под всеми столами, прятались за портьерами, таились между рожками люстры. Сказбуш посмотрел на министра финансов холодно. В серых глазах была странная задумчивость, словно фээсбешник старался припомнить, не Коган ли подал идею повысить цены.
– И что же? – поощрил он.
– Да ничего, – ответил министр финансов быстро. – Я просто еще не очень-то растопыриваю карман. Хотя, признаться, надеюсь. Ведь никто из вас еще не сказал «На», а только «Дай»!.. Если честно, то штатовский президент хорошо сказал, не находите? Богатства планеты должны принадлежать всем, а не только... одному народу. Никакая страна не должна своими действиями ставить под удар мировую экономику.
Кречет кивнул:
– Золотые слова. Ими когда-нибудь и будут руководствоваться. При коммунизме, к примеру. Но сперва надо договориться, чтобы мировая экономика устраивала всех. Весь мусульманский мир, а он не так уж и мал, не устраивает экономика, где на рекламу помады тратится больше средств, чем на производство инсулина, а на саму помаду денег уходит столько же, сколько надо на постройку обсерватории на Луне!
Коган вздохнул:
– И чего эти арабы так любят обсерватории? Улугбек из-за них лишился не только ханства, но и головы... Ладно, мне драть с Белоруссии по новым ценам или нет?
Когда я на территории Кремля вылез из машины, в мою сторону бросилась галдящая толпа. Над головами мелькали плакаты, трепетали флаги. Женщины верещали злобно, а мужчины пытались скандировать какой-то лозунг. Я поспешно шагнул на ступеньки, в спину ударило.
Я непроизвольно оглянулся, голову тряхнуло. Сперва не понял, только когда машинально потрогал лоб, увидел пальцы в крови. По ступенькам покатился крупный булыжник.