Империя звёзд
Шрифт:
Снова и снова он приказывал солдатам бить по толпе из пушек и стрелять из луков. Солдаты повиновались, падали в толпе убитые и раненые — и все же толпа росла, как какой-то рычащий монстр, отращивающий себе новые головы взамен отрезанных. И с каждой атакой народа рос в армии раскол. Одно дело — нападать на мохарцев или шурканцев, совсем другое — стрелять по своим. Многие из рекрутов родились на этих самых улицах, у них были жены, друзья, родственники среди горожан. А многие открыто взбунтовались. Кто-то срезал с виселицы тело
Халазар скрипнул зубами. И Мандрагор не откликнулся пока на призыв о помощи.
— Я его покараю за такое неповиновение! — прорычал царь. — Когда он придет, я закую его в холодное железо, как его гоблинских слуг!
Гемала предупреждал его перед смертью: «Этот Мандрагор никакой не дух! Да, он волшебник страшной силы, но все равно смертный. Ты сам видел, царь: у него текла кровь! Разве может течь кровь у духа? Он с самого начала обманул ваше величество!»
— Правду говорил Гемала, — выдохнул Халазар, кипя. — Мандрагор обманул меня. Что ж, мы снова пустим ему кровь, хоть он и колдун! Я его повешу на той виселице, где был Гемала!
Он сбежал со стены. Схватив меч из рук ошеломленного стража, он побежал вниз по широкой главной лестнице цитадели.
Вдруг он увидел, что через коридор бегут двое: женщина в коричневом балахоне рабыни и дворцовый стражник.
— Вот главные двери! — показала рабыня, в которой Халазар узнал принцессу Марьяну. — Стоит снять засов, и народ войдет.
Он с яростью посмотрел на стражника. Еще один предатель — прямо в его доме! И этот страж дал рабыне меч! Ярость овладела царем, и он бросился вниз по лестнице, как обезумевший бык.
— Грязный предатель! — зарычал он. — Помогать моим врагам?
Не обращая внимания на Марьяну, он в ослепляющем гневе набросился на стражника. Меч стражника свернул в воздухе, отбив клинок Халазара. Отбивая град ударов стражника, царь старался выбить у него меч и убить его, но тут острая боль ударила в плечо, и царь вскрикнул, оборачиваясь. Там стояла Марьяна, держа в трясущихся руках меч. С окровавленным острием.
— Нет! — закричал стражник. — Оставь его мне!
Голос казался знакомым, но царь был слишком зол, чтобы сейчас об этом думать. Выбив меч из неопытной руки Марьяны, Халазар занес клинок для обезглавливающего удара, но тут же его руку полоснул меч стражника. Он обернулся, нанося удары в ответ, неуклюжие из-за боли, но вкладывая в каждый удар свой вес. Стражник уступал. И тут, когда царь занес меч для очередного сокрушительного удара сверху, левый бок пронзило мучительной болью. Он опустил глаза, непонимающе глядя на торчащее из груди острие.
Он медленно повернулся и увидел ее — Марьяну. Она снова подобрала меч и вогнала в него. Нет. Это невозможно. Женщина не может…
Он рухнул на колени, меч лязгнул, ударившись об пол. Он, повелевавший неисчислимыми легионами,
Царь свалился набок. И там, растекаясь по полу, струилась его кровь — убегала, дезертировала из тела длинными красными струями. Сила пропала, в глазах мутнело. Он был уже не бог, всего лишь человек, которому недолго осталось жить. И умирал он от руки женщины — даже не Трины Лиа, но низкой рабыни.
Этого не могло быть. Халазар-Валдур умереть не может — так умереть.
Глубоко в горле зародился стон, стон смертельно раненного животного. Или человека, смертного человека, который не является богом и никогда им не был… Он падал в беспросветную тьму, где нет ни исцеления, ни надежды. Уже не Халазар-Валдур, а просто Халазар, который должен умереть смертью мужчины. Пусть он хотя бы умрет от руки мужчины, а не женщины! Почему этот предатель-страж не ударит, будь он проклят, когда видит, как лежит перед ним беспомощным его господин? Жизнь быстро покидала Халазара, но оставалась еще возможность достойной гибели от мужской руки. С бессильной угрозой смотрел он на стражника. «Убей меня, убей! Если я умру от руки женщины, я умру в позоре. Пусть я умру от твоей…»
Но стражник снимал с себя шлем…
Увидев это лицо, Халазар безмолвно раскрыл рот в ужасе и отчаянии. И долгий вопль полного поражения вырвался из его уст.
Главные двери прогнулись и разлетелись, открывая проход, и в них хлынули мятежники. Осажденная стража дворца дрогнула и обратилась в бегство под напором превосходящих сил. Люди топтали тех, кто не успел убежать, крушили гобелены, золотые безделушки, вазы, крича и вопя.
Один из мятежников огляделся и увидел бегущую по залу Лорелин. Это был Йомар. Она бросилась к нему с воплем, и он улыбнулся ей во весь рот.
— Вот это день! Можешь себе представить, меня освободила толпа! Но где Халазар?
— Вот. — Лорелин показала на окровавленный труп, валяющийся на каменном полу, — Он убит, Йо.
— Уверена? — Йомар с надеждой пошевелил труп острием меча, но тот не отреагировал. — А жаль, — буркнул он. — Мне бы хотелось самому получить это удовольствие. Что ж, хоть одному из нас оно досталось.
— Это не я, — ответила Лорелин. — Смертельный удар нанесла Марьяна.
Шурканка все еще сжимала окровавленный меч.
— Кончено, — сказала она тихо, бросая клинок. — Мой отец и братья отомщены.
Йомар повернулся к Лорелин.
— А ты как? Не ранена? — спросил он, кладя руку ей на плечо.
Она покачала головой.
— Йо, с тобой есть еще воины? Надо поставить охрану у гарема. Женщины там напуганы, и я боюсь, как бы толпа не обидела детей. Среди них есть маленькие чудовища, особенно Йари, но они не виноваты, что они — дети Халазара, и за это их убивать не надо.