Империя. Фаворитка
Шрифт:
Гордая дочь барга, положив новорожденного сынишку в колыбель, выбросилась из окна. Так она ушла от герцога Лекан, но навсегда осталась в его сердце, в его мыслях, в его памяти. А их сынишку он берег, как ни одного своего сына. Мормот стал для опечалившегося отца отдушиной и смыслом жизни. Может, поэтому младший сын Эйдана был не так силён, как старшие сыновья. Суровые зимы Лекании переживают только сильнейшие. Эту зиму Мормот не пережил.
– Брат.
Голос Арна нарушил гулкую тишину вечера.
– Вернулся, - оборачиваясь на зов, сказал Эйдан.
– Нас кто-то предал, - зло заговорил сводный брат герцога.
–
Слушая брата герцог Лекан оставался спокоен, словно заранее знал, что так будет. Поправив белоснежный плащ из шкуры медведя, он посмотрел вниз. Во внутреннем дворике замка, кутаясь в шерстяной плед, стояла девушка. Наметанный глаз Эйдана сразу распознал в красотке простолюдинку с равнины.
– Дай мне ещё воинов и я верну тебе невесту, - клокоча от ненависти, говорил брат.
– Я успею их догнать.
– Зачем?
– не отрывая изучающего взгляда от замершей девушки, сказал герцог.
– Ценность Изабеллы в её девственности. А я нисколько не сомневаюсь, что щенок Касс задрал ей подол: если не под кустом, то на первом же постоялом дворе. Теперь она никому не нужна. Так что для девчонки было бы лучше, если бы ты позволил Касс её убить.
Арн исподлобья посмотрел на старшего брата. Неужели он так легко откажется от наследницы Морны Хараз? От короны, что пророчит брак с ней? Нет. Арн в это не может поверить! Слишком долго Лекания ждала, когда девчонка Хараз подрастёт, чтобы вот просто без боя отдать её врагу. И что это за глупость оценивать женщину по её девственности? С каких это пор Эйдан стал таким привередой?
– Я один поеду за ней, - твёрдо заявил Арн, поняв за кем так внимательно наблюдает его брат.
– А ты можешь развлекаться со шлюхой из Кормак-холла, если корона тебе не нужна.
Герцог Лекан наконец-то оторвал свой взгляд от служанки, прибывшей с отрядом, и с гордостью посмотрел на младшего брата. У них разные матери, но один отец. И в непокорном нраве Арна, Эйдан узнавал родителя. Их отец был таким же! Ничего своего не отдавал! Своего... Осталось ли щенку Касс, что-нибудь от дочки Морны? Или всё-таки младший братец герцога откусил лакомый кусочек?
– Я чего-то не знаю, мой брат?
– спросил герцог.
– Есть причина, по которой ты считаешь мою невесту своей?
Арн набрал полные лёгкие воздуха, прежде чем ответить.
– Да, но я не тронул её.
– А вот если бы тронул, я бы, не раздумывая, отправил за ней целую армию, - и положив на плечо брата тяжёлую руку, сказал.
– Ведь в твоём сыне была бы и моя кровь. Нужно было взять её. А теперь она потеряна. Забудь девчонку Хараз.
И напоследок, когда Арн уходил, Эйдан Чёрный будто в укоризну бросил ему:
– Всегда бери своё, иначе возьмёт другой!
ГЛАВА 2.
Северный ветер волком выл, пытаясь сорвать деревянные ставни с окон в покоях Арна. Обычно этот вой был что колыбельная для младшего брата герцога, но сегодня. Почему-то именно в эту ветряную ночь сон никак не шёл к нему. Ни потрескивание поленьев, ни завораживающий танец языков пламени в камине, ни ровное
Огненного Арна мучили вопросы, на которые он хотел услышать ответы у своего сердца. Неужели ценность наследницы древнего королевского рода только в её нетронутом лоне? Утратившая девственность дочь Морны Хараз больше никому не нужна? А как же её глубокие синие глаза, заглядывающие в самую душу? В их омуте можно утонуть, как в бескрайнем Северном море, когда лёд отступает всё дальше и дальше за горизонт, открывая искрящуюся на солнце синеву вод. Вот её глаза. И в них он утонул. А губы?! О, Великая Матерь, всего сущего от края до края горизонта! Губы Изабеллы цвета диких леканских роз. Такие же алые. И мягкие, как их лепестки. Арн целовал бы эти губы и днём, и ночью, не отрываясь от них ни на миг. А запах волос? Их аромат лесных цветов пьянит не хуже медового хмеля свенов. Она совершенна. Совершенна во всём. Единственная девушка образ которой, казалось, поселился навеки в его памяти.
Изабелла... Красота способная обжечь, как огонь.
– Мммм.
Простонал горец, понимая, что он похитил у девушки лишь поцелуй, а она у него вырвала из тела душу. И теперь эта душа там, где Изабелла. Нет, Арн не отступится от бывшей невесты брата. Не сможет. Ведь больше не может жить без неё. Те мгновение в лесу перевернули всё внутри горца. Никогда прежде он не испытывал такого сильнейшего влечения к женщине.
Пролежав всю ночь в мечтах об Изабелле, с первыми лучами солнца Арн пошёл к брату. В коридоре он столкнулся с вальяжно идущей Бетси. Девчонка в первую же ночь в Ульфгене прыгнула в постель герцога. Да, и Арн не особо расстроился, что охочая до ласк служанка предпочла другого. Такие, как Бетси, годятся лишь для утех.
– Его Светлость сейчас в своём кабинете, - игриво проворковала Бетси, преградив Арну путь.
– Я знаю ты на меня обижен, - оправдывалась Бетси, набивая себе цену.
– Но, Арн, как я могла отказать герцогу? Кто ты, а кто он? К тому же, когда я стану его женой, то не забуду, кому обязана таким счастьем.
И подойдя ближе, запустила свою тёплую ладошку в прорезь рубашки Арна. Герцог, конечно, хорош, но его младший брат неутомим в любви. И Бетси этого не хватает. Особенно теперь, когда дела Лекании у герцога занимают больше времени, чем удовлетворение желаний юной любовницы.
Такая самоуверенность обычной шлюхи вызвала у Арна усмешку.
– Бетси, ты видно плохо знаешь леконян, - и медленно убирая руку бывшей любовницы, сильно сжал запястье. От чего гримаса боли пробежала по её лицу.
– Если я захочу тебя снова, то мой брат поделится тобой.
– Но, ваша вера запрещает так поступать с женщинами, - скулила Бетси, сгибаясь от боли по-полам.
Арн ещё сильнее сжал её руку и, уже нависая над наглой служанкой, прошептал:
– Ты не леконянка. За тобой нет славного рода. И ты не жена, чья честь оберегается мужем. Ты наложница, у которой нет прав, кроме права ублажать господина и рожать ему детей, - и с брезгливостью откинув от себя служанку из Кормак-холла, брат герцога отошёл от неё всего на несколько шагов, а потом с издёвкой в голосе спросил.
– Как думаешь, Бетси, мы вдвоём с Эйданом утолим твою жажду?