Империя. Фаворитка

Вишня Алиса

Бренсон схватил с пола свою одежду, и пошел к двери. Кима отодвинулась, дабы не загораживать выход, но маршал, все равно, сильно толкнул ее, и служанка упала. Милорд вышел, а я бросилась к своей спасительнице, и помогла ей встать.

– Кима! – воскликнула я – Сильно ушиблась?

– Со мной все нормально! А вот вы пострадали! – ответила служанка, показывая на синяки на моих запястьях – Присядьте! Я схожу за мазью!

– Не надо! – возразила я – Мне не больно, синяки сами пройдут! Нужно поскорее уйти отсюда!

– Не бойтесь, милорд сегодня не вернется! – успокоила меня Кима – Вам необходимо полечится!

Она помогла

мне сесть на кровать, и ушла за мазью. Пока служанки не было, я обнаружила, что и ноги в синяках, но решила ничего не говорить Киме – было неловко.

Шок стал понемногу проходить.

"Как я ошибалась! – думалось мне – Считала Бренсона добродушным простачком! А он просто кобель! Наглый и циничный!"

Я понимала, что, отчасти, виновата в случившимся сама – я действительно соблазняла маршала, думая, что контролирую ситуацию. Да и милорд мне, раньше, даже нравился. Но распоряжаться чужим телом и чужой девственностью я не могла. Другое дело, обеспечить Эль будущее, которого она достойна – выйдя замуж за маршала, и устроившись при дворе. Но, стать его любовницей— нет!

Теперь я Бренсона ненавидела. А он, видимо, меня. У Эль появился могущественный враг…

Кима решила уйти вместе со своей госпожой, и объяснила, что не служит маршалу – он просто нанял ее, встретив на улице – женщина искала работу. Также, Кима сообщила, что в столицу прибыла недавно, и ей тоже, как и мне, некуда пойти.

Мы бродили по ночным улицам Кардиса, пытаясь найти подходящий для миледи постоялый двор. Мне пришлось одеть свое богатое платье – было жалко его бросать, да и пришить потайные карманы для денег к другой одежде я не успела бы. Поэтому и заведение должно быть приличным, для знатных господ – иначе нас ограбят, или примут за скрывающихся преступниц, и могут вызвать стражу. А стражники, после разбирательства, отправят меня к родителям.

В заведениях поприличней или не было мест, или в них пировали пьяные офицеры и другие знатные господа – от которых двум одиноким девушкам лучше держатся подальше, а те, что были похуже, казались опасными и грязными, и в них тоже бухали те, кто ниже рангом, и кого женщинам, тем более, следовало избегать.

Наконец, мы казалась на окраине города, возле небольшого, и выглядевшего вполне пристойным, постоялого двора, называвшегося "Голова Оленя" .

Внутри также было довольно мило – чисто и тихо, а на стене, действительно, висело чучело головы оленя, с ветвистыми рогами. Однако, эта тишина показалась Киме подозрительной – если люди избегают постоялый двор, бывший еще и питейным заведением – что-то в нем не так. Но, я не обратила на предостережения служанки внимания и заплатила хозяину за трое суток. Затем мы поднялись в номер, заперли дверь, и сразу легли спать – я на единственной кровати, Кима на полу, наотрез отказавшись спать с госпожой, и даже удивившись такому предложению – это было непринято.

Я уснула мгновенно, и мне приснился Макс, который, в белоснежных одеяниях бога, гонялся за мной по улицам столицы, размахивая веником..

Проснулась я от шума, и, открыв глаза, увидела Киму, сопротивляющуюся, возле распахнутой входной двери, огромной темной фигуре.

Я закричала, зовя на помощь, но из темноты выскочила другая фигура, помельче, чем- то стукнула мне по голове, и я потеряла сознание.

Когда очнулась, то почувствовала, что по мне шарят небольшие проворные руки. Приоткрыв глаза, я обнаружила,

что лежу на полу, обыскиваемая темной фигурой поменьше, а более рослый разбойник роется в кровати.

– Нашла! – тихо сказала мелкая женским голосом – Все тут, под платьем! Посвети мне!

Большой отошел от кровати, посуетился, и в его руке зажглась свеча, которую он поднес ко мне.

Когда свет упал, одновременно, на мое лицо и разбойницы, мы друг друга узнали. Обыскивала меня рыжая, спасенная мною, рабыня со Старой площади.

– Ого, сколько! – стараясь говорить тихо, прогудел великан, увидев деньги.

Я зажмурила веки, притворяясь, что все еще в обмороке. Рыжая быстро сорвала с платья мешочки, и поднялась. Сквозь ресницы я увидела, как в руке великана блеснул нож, но даже не успела испугаться – рыжая остановила его руку.

– Пусть живет! – тихо, но приказным тоном, сказала девушка.

– Она тебя видела! – произнес второй разбойник.

– Нет! – возразила девчонка – Леди в обмороке!

– А когда ты ее кастетом вдарила, она и тогда не рассмотрела?– продолжал спорить великан.

– Что увидишь в темноте? – возразила рыжая, и задула свечу – Ты как дурень! Не надо брать лишний грех на душу!

И разбойники, продолжая тихонько пререкаться пошли к двери, возле которой появился еще человек.

– Есть чего? – спросил он, и я узнала голос – это был хозяин постоялого двора.

– Совсем мало! – быстро ответила девчонка.

Троица удалилась, а я продолжала лежать, замерев, и прислушиваясь – и не зря. Бандитка вернулась, бросила мне на грудь несколько монет, тихо сказала:

– Возьмите комнату в другом месте! – и опять ушла, на этот раз, окончательно.

Я так и лежала, оцепенев от страха, хотя в голове как набат, как колокол, билась мысль – бежать! Наконец, я, трясясь от ужаса, смогла сесть. И вдруг вспомнила – Кима!

В узкое окошко уже пробиралось утро, и его света хватило, что бы увидеть служанку, лежащую на полу возле двери.

– Кима! – прошептала я, и, на коленях, подползла к женщине. Возле ее тела я почувствовала липкую скользкую влагу, и поняла – это кровь.

– Кима! – повторила я, дотронулась до служанки, и вскрикнув, отшатнулась – у женщины было перерезано горло.

Вскочив, я кинулась к окну – ночью, заняв этот номер, я даже выходила на балкон, что бы узнать, можно ли через него сбежать, что бы успокоить бедняжку Киму, опасающуюся подвоха. Как оказалось, служанка была права.

Я осторожно, стараясь не шуметь, открыла окно, и прохладный ветер, ворвавшийся в комнату, слегка отрезвил и успокоил – насколько это возможно.

Вернулась к кровати, и, стараясь не смотреть на Киму, собрала, ощупью, с пола монеты, брошенные разбойницей. Когда вернулась к окну, то услышала с первого этажа шум – топот нескольких ног, и голос хозяина, причитающего, что одна из его постоялиц зарезала свою служанку. Несомненно, подлый хозяин позвал стражу, и собирался повесить смерть Кимы на Эль.

Я шагнула на узкий балкончик, перелезла через невысокие перила, и спрыгнула на крышу притулившегося под балконом сарая. Я умела прыгать, тело Эль на этот раз не подвело, а крыша оказалась крепкой – я приземлилась удачно, и быстро спустившись в запущенный, заросшей холодной от росы травой сад, пробежала по нему, перелезла через невысокий забор, и оказавшись на городской улице, бросилась бежать прочь от постоялого двора.