Империя

Розальев Андрей

Катя достала первую папку, открыла — там оказались учредительные документы.

— Устав… реестр акционеров… — пробормотала она, подняв голову. — Основными держателями акций были Каменские и Громовы?

— Да, — кивнул я, наблюдая, как она методично сортировала бумаги, раскладывая их на столе.

Катя продолжила разбирать первую коробку, доставая папку за папкой.

— Решения советов директоров… договоры поставки… технические заключения о месторождениях… — перечисляла она, раскладывая документы по стопкам. — Хорошо, с корпоративными

документами понятно. А что во второй коробке?

— Там вроде банковские бумаги, — ответил я. — Но точно не скажу.

— Банковские документы — это то, что нужно, — удовлетворённо кивнул она. Бережно достала толстую папку, перевязанную тесёмкой. — Кредитный договор на пятьдесят миллионов рублей. Под залог акций.

Цифра впечатлила даже меня, хотя я примерно представлял масштаб отцовских долгов.

— Подписан пятнадцатого февраля, — Катя внимательно вчиталась в документ. — Оба партнёра подписывали. Солидарная ответственность. А когда началась паника на бирже?

— Понятия не имею, — честно признался я. — Знаю только, что это было год назад. Где-то есть папка с газетными вырезками, Альфред собирал по поручению отца.

— Покажешь?

Я порылся в третьей коробке и нашёл аккуратную папку с вырезками, которую мне презентовал Альфред в день приезда.

— Вот, — протянул я Кате папку.

Катя раскрыла её и сразу же погрузилась в чтение, время от времени тихо охая и качая головой.

— «Эксперты предупреждают об истощении графитовых месторождений Урала»… — пробормотала она, изучая первую статью. — Восьмое марта. Затем десятого — «Уральский графит: проблемы нарастают». Двенадцатого — «Акционеры паникуют: массовые продажи графитовых активов», — она подняла голову. — Илья, а отец верил этим публикациям?

— Альфред говорил, что отец точно знал — с запасами всё в порядке, — ответил я, вспоминая недавний разговор. — Считал это враньём.

— Классическая игра на понижение, — уверенно кивнула Катя, возвращаясь к газетам. — Но здесь всё как по нотам. Посмотри на подачу материала — конкретные геологические данные, цифры добычи, ссылки на «внутренние источники в отрасли». Это не журналистское расследование.

— А что?

— Целенаправленная информационная атака, — она отложила газеты и вернулась к банковским документам. — Смотри на хронологию. Кредит подписан пятнадцатого февраля, первая негативная статья — восьмого марта. Ровно три недели. Как раз когда партнёры максимально уязвимы — деньги потрачены, а оборудование ещё не получено, и на него нельзя пока перенести залог.

Получается, нас действительно подставили?

— А вот это уже интересно, — Катя достала ещё одну папку. — Маржин-кол.

— А что это такое? — спросил я.

— Требования банка о дополнительном обеспечении., — объяснила она терпеливо. — Когда стоимость залога падает, если в качестве залога используются акции, стоимость которых может меняться, то в случае, если стоимость залога падает ниже определённого уровня, банк требует доложить деньгами

или акциями.

— А если этого не сделать? — спросил я, уже понимая, на чём погорел отец.

— Тогда принудительно продаёт залог, — Катя выложила документы в хронологическом порядке. — Десятого марта первое требование доложить пятнадцать миллионов. Двенадцатого — ещё двадцать. Восемнадцатого — двадцать пять. Илья, твой отец попал в настоящую мясорубку.

Я наклонился над документами, пытаясь понять детали, но финансовая грамота никогда не была моей сильной стороной.

— И что он делал?

— Закладывал всё новые акции, брал частные займы… — Катя покачала головой, листая документы. — Под пять процентов в месяц, кабальные условия… Отчаянные действия отчаявшегося человека.

В её голосе звучало не осуждение, а сочувствие.

— А дядя Петя? — спросил я. — Они же вместе кредит брали.

— Да, солидарная ответственность, — Катя снова заглянула в кредитный договор. — Но если банк и направлял ему требования, то они у него, а не здесь. Судя по тому, как быстро они смогли восстановиться после атаки, последние пятнадцать лет они разумно распоряжались своей частью прибыли с бизнеса. А вот твой отец, похоже, этого не делал.

— На основании чего ты об этом судишь? — нахмурился я.

— Потому что когда банк выставил маржин-кол, твой отец сперва спустил на обеспечение все имеющиеся у него акции, а потом начал обеспечивать маржин-кол кредитными деньгами. Это говорит о том, что никаких других активов у него не было.

Повисла тишина. Я пытался переварить эту информацию.

— Странно только, — Катя задумчиво постучала ручкой по столу, — почему второй партнёр, который явно был лучше подготовлен к кризису, не взял на себя часть обязательств? При солидарной ответственности это было бы разумно.

— Дядя Петя говорил, что пытался отцу помочь, но тот пошёл в отказ, — вспомнил я недавний визит Громовых. — Мол, гордость не позволила принять помощь.

— Это многое бы объяснило, — задумчиво протянула Катя. — Если один партнёр предлагает помощь, а второй отказывается…

Следующие полчаса Катя методично изучала документы, время от времени что-то записывая в блокнот. Я наблюдал за её работой, поражаясь тому, как быстро она выхватывает суть из груды непонятных мне бумажек.

— Ну что, есть выводы? — спросил я, когда она отложила последний документ.

— Предварительные, — Катя откинулась на спинку кресла и потёрла переносицу. — Твой отец стал жертвой профессионально спланированной атаки. Кто-то прекрасно знал все ваши уязвимые места и бил точно в цель.

— Кто-то из своих?

— Скорее всего. Посмотри на качество информации в газетных статьях — технические данные, которые не могли быть доступны внешним аналитикам. Плюс идеальная синхронизация атаки с моментом максимальной уязвимости.

— Дядя Петя? — спросил я напрямик.

В конце концов, именно этот вопрос сейчас самый главный.