Имперская награда
Шрифт:
Мак-Кейд подумал, что на самом деле все это просто смешно. Он провел много времени в барах с по-настоящему дурной репутацией и знал, что разодетые посетители, наполнявшие здешнее заведение, не выдержали бы там и десяти минут. Но раз им нравится жить в собственных фантазиях, так и черт с ними! Он заказал полуголому бармену еще виски и повернулся, чтобы посмотреть на трио на сцене. Они демонстрировали акт группового соития, если только эту замысловатую гимнастику можно было назвать соитием, и Мак-Кейд не мог понять, как они это делают. Что они, резиновые? Ладно, не важно. У него есть работа, которую надо делать, а сидение в баре этому никак не способствует. К тому же выяснилось, что Ки был хорошим
Во-первых, весь персонал астероида знал Ки не хуже, чем хороший бармен окрестных пьяниц. А из их комментариев стало ясно, что Ки продолжает играть, как только получает такую возможность.
Помимо всего прочего, Мак-Кейд и киборг сильно выделялись из толпы. Трудно не заметить человека с жестким взглядом, одетого в черную кожу, которого сопровождает серебристый шар. Хватит выяснять обстановку, пора заняться чем-нибудь конкретным.
— Ладно, Ки, в общих чертах я понял, что здесь и как, давай лучше развлекаться! Один друг рассказывал мне об игре, в которой используются шестигранные кости с произвольными цифрами. Не помню, как она называется, но описание звучало занятно.
Ки присвистнул, у звука был тембр металлического свистка.
— Кости с произвольными цифрами… Твой друг, наверное, большой любитель играть в кости, причем безумный по самые пятки. Нет, молчи, я сам угадаю! Когда ты говорил с ним, он еще не играл в «Судьбу», он только еще собирался.
Мак-Кейд кивнул, подыгрывая ему.
— Я так и думал, — со знанием дела заметил Ки. — Только ненормальные играют в «Судьбу». Если они проигрывают, их больше никто и никогда не видит. Это — часть игры. По крайней мере было частью игры — я слышал, что ее прикрыли. Выигрыши выпадали редко, но они были дьявольски большими. Твой друг не рассказывал тебе о самой игре? Нет? Идея игры в том, что тебе предлагают родиться как бы во второй раз. Понимаешь, что-то вроде возможности сменить карты, которые судьба выкинула тебе при рождении. Поэтому игру и назвали «Судьба». Вначале ты отправляешься в камеру с нулевой гравитацией, где в воздухе плавают тысячи шестигранных костей. Ты хватаешь одну из них и смотришь на нее. На пяти гранях ты видишь цифры, а на шестой логотип Джойо. Каждая цифра обозначает возможный исход жизни, например, выбросишь пять, и ты — миллионер, а если выпадет сорок два, ты оказываешься поселенцем на пограничной планете, ну и так далее. Потом начинается игра. Ты бросаешь свою кость. Скажем, выпадает сорок два, и ты становишься поселенцем на какой-то Богом забытой планетке. Но это еще только начало. В соответствии с правилами ты должен кидать кость шестьдесят шесть раз. Так что ты продолжаешь. На следующем броске твои первые два урожая пропадают, твой общий счет уменьшается, и твоя семья начинает голодать. Но ты снова бросаешь, выпадают хорошие новости: на твоем участке найдены редкие металлы. После следующего броска на тебя нападают пираты… ну и так далее. Сделав шестьдесят шесть бросков, ты получаешь итоговый счет, если у тебя еще что-то осталось. Из того, что я слышал, можно заключить, что игрокам крупно везло, если они не попадали в рабство. Да, Сэм, именно в рабство! Если к концу игры итог становился отрицательным, тебя делали собственностью Джойо.
Думаешь, я один был таким дураком, что проиграл свое тело? Здесь игроки проигрывают весь остаток своей жизни! Так что если тут еще играют в «Судьбу», то мой тебе совет: беги от нее как от чумы! Попробуй лучше «головоломку» или хотя бы рулетку!
Мак-Кейд издал мысленный стон. Игра, в которой принц может проиграться в дым, не хуже любого другого. Занятие как раз для него! Значит, если он хочет отыскать принца, «Судьба» может оказаться дорогой к нему. Охотник скроил достаточно беззаботную, как он надеялся,
— Ладно, давай выясним, играют ли еще в нее, потом я буду решать!
Ки качнулся так, словно хотел пожать плечами.
— Как знаешь, в конце концов, это твоя шея, не моя! Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
С этими словами Ки повернулся и поплыл к выходу. Мак-Кейд последовал за ним, все глубже спускаясь в самые глубины «Дна Ада». Наконец, преодолев бесконечную череду поворотов и изгибов, Ки свернул за угол и пропал. Мак-Кейд последовал за ним. Вместо очередного коридора там оказалась дверь. Точнее, не совсем дверь, а занавес из разноцветных лент, прикрывающий дверной проем.
Разведя их, Мак-Кейд вошел и оказался в тоннеле, где розовый шелк окружал его со всех сторон. Множество скрытых огней заставляли материю светиться, а колебания воздуха пробегали по ней волнами, отчего она как бы жила собственной жизнью. Прохладный ветерок нес в себе едва ощутимый аромат духов и очень тихую музыку. Потом появились голоса. Их были десятки, и все Они шептали одни и те же слова:
— Добро пожаловать на Шелковый Путь. Добро пожаловать на Шелковый Путь. Добро пожаловать на Шелковый Путь.
Они повторяли эту фразу снова и снова, вторя эхом друг другу. Наверное, так должны шептать призраки, явившиеся с того света. Невольная дрожь пробежала по телу охотника.
Он шел по тоннелю, голоса стихали, а музыка становилась все громче и громче. Ее мягкий, но настойчивый ритм подчинил себе биение его сердца, музыка заполняла и обволакивала саму душу Мак-Кейда. Шелковый Путь! То самое место, куда его приглашало красивое существо, говорившее с ним по телекому. Быть может, он увидит его здесь. Мак-Кейд заметил, что ускорил шаг, но тут тоннель, изгибаясь плавной дугой, вывел его в большой круглый зал.
Его стены были покрыты таким же розовым шелком, что и в тоннеле. Вдоль стен стояли столы, и каждый из них был отгорожен шелковой ширмой, дающей сидевшим внутри призрачную видимость уединения.
Весь центр зала занимала невысокая стойка бара, выполненная в виде кольца. Неподалеку от нее поток воздуха из кондиционера слегка покачивал Ки. Туда и сюда сновали роботы-официанты, которые обслуживали посетителей, сидевших за ширмами. Они ловко объезжали Мак-Кейда, направлявшегося к стойке.
У стойки никого не было — большинство посетителей явно предпочитало удовольствия за ширмой более обыденным напиткам. Сев на табурет рядом с Ки, Мак-Кейд произнес:
— Симпатичное местечко, Ки! Самый очаровательный бордель из всех, что я видел.
— Да уж, — с грустью ответил Ки. — Помню, как я сам наслаждался этими удовольствиями, но не слишком хорошо. — Он вздохнул и выдвинул инфракрасный сенсор, видеоадаптер, чтобы расширить диапазон зрения. — Когда подойдет бармен, скажи ему, что ты хочешь поговорить с Силк. Она — владелица этого заведения, и она сама вела счет в этой игре. Так что если в «Судьбу» еще играют, ей наверняка известно об этом. Но ты просто сумасшедший, если даже думаешь об этой игре.
— Ты прав, наверное, — отозвался Мак-Кейд, — но я хотел бы задать Силк пару вопросов.
Через несколько секунд к ним, грузно ступая, подошел бармен. Он встал перед ними и протер тряпкой розовую пластиковую стойку.
— Что вам? — У него был низкий рокочущий голос, напоминавший звук далекого грома.
Светящиеся зеленые глаза под морщинистым, низким лбом уставились на Мак-Кейда с неприкрытой враждебностью. Подобно всем своим соплеменникам, целлит представлял собой живую гору костей и мускулов; удвоенное по сравнению с земным тяготение его родной планеты превратило его в настоящего Геркулеса. Когда он двигался, под его лоснящейся кожей волнами перекатывались мускулы.