Имперская трилогия (Трилогия)
Шрифт:
Ничего, подумал Клозе с мрачным удовлетворением, нынешняя моя ошибка точно будет последней и подтвердит правоту отца, который всегда утверждал, что из меня не выйдет ничего хорошего.
Только долго радоваться отцу не придется. Вряд ли старый мерзавец меня надолго переживет. Вряд ли меня надолго переживет все человечество.
Клозе сидел, запершись в своей каюте, и пытался найти две вещи: а) моральное оправдание тому, что он собирался сделать; б) истинную причину, которая толкнула его на то, что он собирался сделать.
Как и следовало ожидать,
Человечество – это объективная реальность.
Человеческая Империя – фикция.
Она была реальностью или почти реальностью, когда ее работу поддерживали люди вроде Петра Романова и старой аристократии, от которой сейчас не осталось и следа. Когда большая часть человечества была убеждена, что Империя является не просто самой удобной, но единственной формой правления. Когда Петр Первый, сам провозгласивший себя императором, поверил в то, что он был избран Богом, и заставил миллиарды людей искренне разделить с ним это заблуждение.
Когда первый император Романов, первый граф Морган и прочие родоначальники аристократических семейств вершили историю, они думали не о личных выгодах или неограниченной власти, а о сохранении человечества как вида. Они пролили моря крови и сожгли на пути к своей цели несколько планет, и в итоге им удалось объединить одиноких волков в одну стаю, более-менее мирно просуществовавшую четыреста лет. Но и в волчьей стае потенциальных лидеров всегда больше, чем один. Пока вожак является самым большим и сильным самцом, они держатся в тени. А когда он стареет и ослабевает, они из этой тени выходят.
Во времена Клозе люди поддерживали Империю не из-за убеждения. Одни делали это из личной выгоды, другие по привычке, третьи – просто по инерции, бездумно. Стая стала слишком большой, слишком сытой, ее перестала объединять одна общая цель. И потенциальные вожаки начали покидать тень.
Восстание Клейтона было не первым тревожным звоночком, но, пожалуй, самым громким. Если бы не внешняя угроза, которая подарила стае новую общую цель, Империя развалилась бы на куски в течение ближайших десятков лет. Со всеми вытекающими последствиями – истерией, гражданскими войнами, экономическими проблемами и прочими не столь приятными вещами.
В каком-то смысле вторжение таргов спасло придуманную людьми фиктивную реальность. Потому что угрожало реальности объективной.
Но люди перестали воспринимать императора как Божьего избранника. Граф Питер Морган и генерал Краснов взяли на себя роль высшей силы и попытались сотворить императора по своему образу и подобию. Когда Клозе узнал от Юлия об истинной подоплеке теракта, стоившего жизни Виктору Романову и еще почти тысяче человек, он на некоторое время впал в шок. На очень долгое время.
Неудивительно, что в конце концов Юлий так и не смог всего этого пережить.
В некоторой степени Рокуэлл, которого Клозе даже в своих мыслях не
Империя могла бы пережить его в мирное время, возможно, своим правлением он бы просто ускорил ее распад. Но с его идиотским подходом он не был способен выиграть войну. Он был… романтиком. Абсолютно нежизнеспособным. А остановить таргов мог только самый приземленный прагматик и реалист. Такой, как барон Клозе.
Юлий… являлся чем-то средним между реалистом и романтиком. Возможно, именно это и свело его в могилу. А может быть, ему просто не хватило чувства юмора. Абсолютная власть давит тех, кто относится к ней абсолютно серьезно.
Юлий был слишком серьезным, слишком ответственным. Клозе хорошо понимал разницу между «быть ответственным за миллиарды людей» и «переживать за каждого человека из этих миллиардов, как за своего родственника», но так и не смог объяснить этой разницы своему другу.
Военный пилот Юлий был бы хорошим императором в мирное время. Может быть, даже идеальным. Но он не был готов идти на большие жертвы, хотя собой он был готов пожертвовать всегда.
Бушующий пожар войны требовал, чтобы его залили океаном крови. Юлий стремился изыскать этот самый океан в своих собственных жилах. Рокуэлл считал, что, если на пожар не обращать внимания, сконцентрировавшись на обмундировании пожарных, пламя погаснет само собой.
Клозе был готов выплеснуть на огонь кровавый океан, взяв его в единственном месте, откуда он мог его взять. Или думал, что готов.
Только когда Клозе заговорил о своем отце, Пенелопа поняла, что он старше ее всего на несколько лет. Раньше она, как и многие другие, кто был близко знаком с бароном, просто не обращала внимания на его возраст.
Бесстрашный герой, еще один рыцарь без страха и упрека, который может занять место ее брата, железный человек по кличке Раптор… Ему ведь не было и тридцати.
Почти сразу же после окончания Академии он угодил на войну, и мальчишка, грезивший о бессмертной славе, был убит в одном из первых сражений. Она раньше этого не понимала, но…
Их старший брат Гай не принимал участия в боевых действиях, Юлий же сильно изменился, когда она увидела его после «полицейской операции» на Сахаре и «исследовательского полета» на «Одиссее». С сестрой он старался быть прежним, но она видела перемены. Он стал жестче, циничнее, резче.
Она не знала Клозе до войны, и ей стало интересно, каким он был. Но она не могла себе этого представить.
Он выбрался живым из ада, и не один раз. Он общался на равных с людьми поколения ее отца, даже отдавал им приказы, и в ответ они выказывали уважение. Он ошибался, оценивая отношение к нему Генштаба. Его многие не любили, это факт. Но не любят только равных. Низших – презирают.
Нынешний император был младше Питера Моргана почти на столько же, на сколько он был старше Генриха Клозе. И нынешний император боялся барона, иначе не отправил бы в эту ссылку.