Imprimatur
Шрифт:
– Возможно, Одескальки не пожелали ее продать.
– Но они же продали ее мать! Нет, я думаю, Дульчибени воспротивился этому. Этим объясняется, почему ее выкрали, может, и с согласия самих хозяев.
– Не хотите ли вы сказать, что столь ужасающее преступление было совершено с ведома семейства будущего понтифика? – потрясенно воскликнул я.
– Именно это я и хочу сказать. И даже с ведома кардинала Бенедетто Одескальки, нашего нынешнего понтифика. Не забывай, Ферони был сказочно богат и могущественен. Таким людям не принято отказывать. Оттого-то Одескальки и не захотел помочь Дульчибени в поисках его дочери.
– Как
– Хороший вопрос. Как? В том-то вся суть. Дульчибени наверняка обнажил некое оружие, связавшее Одескальки по рукам и ногам. И они были вынуждены потворствовать похищению, а затем попытаться навсегда заткнуть рот Дульчибени.
Ферони. Только я собрался поведать аббату, что это имя мне знакомо, но так и не вспомнил, когда и от кого его слышал, и предпочел промолчать.
– Оружие против Одескальки. Какая-нибудь тайна… – прошептал аббат и во взгляде его мелькнула искорка удовольствия.
Что-то, чем было замарано прошлое папы. Тут мне стало ясно – Атто Мелани, агент Его Величества короля Франции, отдал бы жизнь ради того, чтобы докопаться до сути.
– Проклятие! Необходимо во что бы то ни стало разгадать эту загадку! – воскликнул Атто. – Но повторим еще раз: Дульчибени решает прикончить не кого-нибудь, а самого папу. Получить аудиенцию и заколоть его кинжалом немыслимо. Как убить человека на расстоянии? Можно попытаться отравить его, но подобраться к пище папы – задача не из легких. Дульчибени отыскал более замысловатое решение: вспомнил о давнем друге Джованни Тиракорде, папском лекаре. Здоровье папы Одескальки всегда было неважным, Дульчибени это известно. Тиракорда его лечит, Дульчибени желает воспользоваться этим. К тому же состояние здоровья папы, пребывающего в ужасе при мысли, что армии христианских держав могут быть разбиты под Веной, ухудшается. Папе отворяют кровь с помощью пиявок. И что же придумывает Дульчибени? Он спаивает Тиракорду, что нетрудно, поскольку полоумная жена лекаря Парадиза убеждена: алкоголь обрекает душу на вечное проклятие, и Тиракорда вынужден пить тайком, а потому всегда очень быстро. И вот однажды, напоив его, Дульчибени заражает пиявок, предназначенных для папы, с помощью какого-то заразного зелья, изготовленного им на острове, где у него оборудована лаборатория. Пиявкам остается присосаться к святой плоти понтифика, и тому конец.
– Какой ужас! – не удержался я.
– Отчего же? Это просто-напросто то, на что способен жаждущий мщения человек. Помнишь наш первый ночной визит к Тиракорде? Дульчибени тогда еще спросил: «Как они?» Речь шла о пиявках. Но тогда Тиракорда разбил бутылку с ликером, и Дульчибени пришлось отложить исполнение задуманного. Зато вчера все прошло гладко, без сучка без задоринки. Он заразил пиявок со словами «Ради нее»: это и была его месть.
– Ему требовалось укромное местечко, где можно было бы подготовиться.
– Верно. И прежде всего, чтобы с помощью некоторых знаний, которые нам неведомы, получить и сохранить чуму. Он ловил крыс, держал их в клетке на острове, заражал, брал их кровь и с ее помощью вырабатывал некое злотворное снадобье. Он же выронил и ту страницу с библейским текстом по пути на остров.
– И он же украл мои жемчужины?
– Кто же еще? Но не перебивай меня. Когда объявили карантин и твой хозяин занемог, Дульчибени был вынужден похитить у Пеллегрино ключи и изготовить дубликат,
– На острове мы нашли такой же горшок для пиявок, как у Тиракорды, – подхватил я, – и кучу всяких приспособлений.
– Горшок ему потребовался, чтобы держать в нем пиявок и удостовериться, что они могут питаться зараженной кровью и еще какое-то время не подыхать. Стоило ему понять, что он не единственный пользуется подземными ходами и что, возможно, за ним следят, он избавился от пиявок, могущих послужить доказательством его преступных намерений. Все эти приспособления и инструменты на острове позволили ему не только удачно завершить опыты на грызунах, но и приготовить смертельное снадобье. Вот почему все эти перегонные кубы, горелки так напоминали алхимическую лабораторию…
– А что вы думаете по поводу того приспособления для удушения?
– Возможно, он использовал его для удержания крыс, истекающих кровью, либо для расчленения их.
Вот отчего столько раз на нашем пути попадались агонизирующие крысы: то ли им удавалось бежать, то ли выжить. Что до склянки с кровью, найденной в галерее Д, она наверняка была утеряна Дульчибени, когда он носил ее в дом Тиракорды, чтобы отравить пиявок.
– А еще мы нашли листья мамакоки, – напомнил я.
– Этого пока я объяснить не в силах. Они никак не вяжутся ни с чумой, ни с намерениями Дульчибени. И вот что еще непонятно: как Дульчибени мог совершать все это – бегать, грести, взбираться наверх, подтягиваясь на веревке, к тому же в продолжение не одной ночи, ведь он далеко не юноша? Невольно начинаешь думать, что не обошлось без сообщника.
Снова и снова обговаривая все наши открытия, мы дошли до люка, с помощью которого можно было попасть из галереи В в галерею А. Левая часть отрезка галереи В представляла собой последнюю из неисследованных нами частей галереи, отчего наше знание пролегающих под городом путей было неполным.
Мы не воспользовались люком, чтобы попасть из галереи В в галерею А, как сделали бы, если бы нам нужно было вернуться в «Оруженосец», а продолжили путь. Благодаря нарисованному Атто плану я понимал, что впереди Тибр, по правую руку «Оруженосец», а по левую – изгиб канала.
Ничего особенного по дороге нам на сей раз не попалось. Вскоре мы уперлись в каменную лестницу, напоминающую ту, что вела из чулана постоялого двора под землю.
– Так мы окажемся на улице Орсо, – проговорил я, поднимаясь по ступеням.
– Не совсем, чуть южнее, на улице Тор ди Нона. Поднявшись, мы очутились в неком подобии помещения с замощенным полом, похожего на то, что располагалось под «Оруженосцем».
Над нашими головами было нечто вроде свинцовой или железной крышки, какой в Риме закрывают сточные канавы, откинуть которую или хотя бы сдвинуть на первый взгляд не представлялось никакой возможности. И все же было необходимо преодолеть это последнее препятствие, чтобы понять, где мы находимся. Сложив наши силы, уперевшись как следует в последнюю ступень каменной лестницы, мы спинами приподняли крышку и сдвинули ее настолько, чтобы пролезть в образовавшееся отверстие. А прислушавшись и оглядевшись, установили, что неподалеку от нас завязалась нешуточная драка.