Импровизация в тональности форс-мажор

Плотников Сергей Александрович

И если сил у Бэлы хватит хотя бы на лишних три-четыре километра… Да хоть на полсотни метров! Это уже кое-что..

— Хорошо, — сказал Сашка. — Помогай. Смотри, кладешь руки вот сюда…

Маленькие смуглые ладони Бэлы легли на темное дерево корабля рядом с Сашкиными, которые были больше и светлее. И "Блик» пошел быстрее — Сашка аж почувствовал! Чуть ли не рывок сделал!

Сашка в изумлении поглядел на Бэлу.

Она не смотрела на него. Она стояла, закусив губу, бледная до сероты в мерцающем свете синих колдовских огней. А энергия текла. Много, много энергии.

Сашка

испугался. Ему показалось, что она жертвует своей жизнью, то ли от отчаяния, то ли по незнанию — он слышал, что бывают такие техники, хотя в школах их, разумеется, не учили. Но… магический поток заправлял он, и Сашка отлично чувствовал «вкус» той силы, что дарила ему Бэла. Все-таки просто магия. Не жизнь. Но как?!

Притворялась все это время?! Зачем?!

Бэла покосилась на него с усмешкой.

— Лиса ушла, а место оставила. Я заметила, когда рисовала печати.

«Первая хорошая новость за день», — подумал Сашка.

Глава 16, в которой ведутся разговоры по душам и складываются мозаики

Дата неизвестна

Что сказала бы моя матушка, знай она, что я стал пиратом?

Должно быть, похвалила бы. Ей всегда хотелось, чтобы в жизни было больше романтики.

Пока, правда, я слишком поражен этим поворотом событий, чтобы хоть сколько-нибудь связно его осмыслить, не то что подробно описать в дневнике. Честное слово, когда я написал несколько месяцев назад, что собираюсь стать диктатором собственной планеты, я сделал это больше в сердцах! Я даже Злодейский План по Захвату Мира не успел придумать!

Точнее, я надумал только нанять подходящий корабль и отправиться исследовать отдаленные участки Ойкумены, те, куда ведут достаточно широкие, но все-таки не слишком привлекательные и не до конца исследованные течения — есть, есть такие уголки, даже в относительной близости от Земли их не так уж мало!

Но пока я даже не успел притворить этот начаток плана в жизнь. Разве что продал мою дорогую «Молнию». Тяжело с ней было расставаться, но я сманил Духа в специальный амулет. Если удастся, перепишу ее личность на новый корабль, главное, чтобы он был новый, еще не успевший обрести собственную. Меня этому научил один отошедший от дел кормчий на Наталье. [1]

Я спокойно летел себе на Мирабилис на пассажирском судне, чтобы выбрать корабль (не сказать, что там лучшие верфи, но, пожалуй, самые дешевые), когда…

Впрочем, я все еще не отойду от этих событий. Легко ли а) обнаружить в себе неведомые силы, возможно, силы мага-пустотника; б) совершенно случайно оказаться капитаном пиратского судна; в) заполучить в старпомы кровожадного вампира, не брезгующего пить кровь меншей без их согласия? Ох, чувствую, к Дюраку спиной лучше не поворачиваться — но какой у меня был

выбор? Вдохнуть эфира?

Надо поскорее избавиться от этого пиратского экипажа. В голове, конечно, уже крутятся всякие мысли, что не зря я вспоминал о пиратах, захватывающих острова, и почему бы в самом деле не захватить так УЖЕ освоенную планету, расположенную в козырном месте, но… нет. Слишком опасно. Я все-таки не самоубийца!

[1] Скорее всего, Николая Князева ввели в заблуждение шарлатаны: вообще-то такое невозможно. Или он все же умудрился придумать уникальный ритуал.

_____

Сандра плавала в полусне, который постепенно сменялся сменялся бодрствованием. Самый приятный вид пробуждения. Даже удивительно. Она не помнила почему, но четко знала: ей должно быть плохо. У нее должно болеть… да все, наверное. Руки, ноги, голова. Ощущения, как с похмелья, сил — только-только до нужника доползти, и то впору стучаться к Людоедке, благо, ее дверь соседняя, и выпрашивать ночной горшок…

Но ничего этого не было. Сандра приходила в себя медленно, сладко, как в первый день отпуска в порту, когда есть время хорошо выспаться. И щека ее мяла собственную родную подушку, а не жесткие камни на склоне Семиконечной горы…

Стоп!

Гора!

Раньше воспоминаний нахлынули отчаяние и ужас. Только почему-то потускневшие, словно покрытые пылью и паутиной. Как будто горе, отдалившись во времени, сделалось более выносимым.

А Сандра не сомневалась, что времени прошло прилично. Не часы — дни. Тело чувствовало.

И да, мочевой пузырь разрывался!

Она попыталась вскочить, но тут мышцы отозвались давно ожидаемыми неприятными ощущениями по полной программе. Закружилась голова, да так резко, что Санька не удержалась от сдавленного мычания — вряд ли этот возглас заслуживал звания стона.

Тут же за стенкой что-то стукнуло, дверь ее крохотной каюты распахнулась и порог переступила Людоедка. В руке у нее был тот самый вожделенный ночной горшок.

— Доброе утро, соня, — сказала она. — Скорее приводи себя в порядок. Мы в эфире, и кормчий нужен позарез.

— В эфире?! — ахнула Сандра.

И тут же поняла, что ведь и верно. Слабое гудение кристаллов, вибрацию корпуса, полное отсутствие иных звуков, вроде плеска воды о корпус, и портовых запахов не спутаешь ни с чем. Они летят. А Людоедка, бледная, с кругами под глазами, выглядит так, будто самолично пинками загоняла «Блик» в Залунный мир.

А что, очень может быть. Санька бы не удивилась.

— Как же вы… без кормчего… — начала она.

— Как, как… с руганью! — отозвалась казначейша. — Давай, облегчайся и выползай. Тебе нужно пожрать как следует, должно полегчать. Катерина с Володькой специально целую гору наготовили. И за работу.

Теперь Сандра все-таки застонала, медленно и печально отлепляя себя от кровати. Скорость была компромиссом между тем, как скоро ей хотелось взгромоздиться на горшок, и как быстро готово было двигаться измученное тело.