Имя души
Шрифт:
Паркат привлёк меня шуршащими звуками и достал на свет квадратик — сложенную несколько раз большую карту. Сначала я не обратил на неё внимания, но потом всмотрелся в материал полотна. Оно казалось совершенно другого качества, нежели бумага, и выглядело куда более гибким, вроде тонкого листа резины или силикона. На краешке я заметил надпись «Давурион».
— Разложим? — спросил я каноха, и тот кивнул, шагнув ко столу.
Мы не стали убирать уже раскрытые экземпляры, положив новый прямо поверх них. Взгляду открылся Давурион целиком, и я нашёл знакомые города: Норгдус, Коношен, Плаишкор, Илибез, Кормашан. Они были
— Когда её начертили? — спросил я.
— Где-то написано, — ответил Паркат, ища глазами что-то. — Вот, за два с половиной века до войны.
Это объясняло, почему Давурион изображён таким большим. Видимо, тогда он процветал. Помимо известных я насчитал ещё с десяток больших точек — городов, расположенных на широких ветках рек или озёрах, а сколько должно быть деревень, я не брался бы и считать, да их картограф на холст и не нанёс.
— Да-а, — протянул я, — теперь я верю, что это королевство.
Канох не ответил, а я скользнул взглядом на нижнюю часть карты. Помимо Покинутого Давуриона на востоке карта захватывала ещё и дальний юг, где среди густых лесов и гор красовалась одна малозаметная надпись, сделанная будто бы наспех, а к ней с моря довольно извилистым пунктиром приближалась линия — то ли дорога, то ли граница. С двух сторон её окружали две непрерывные.
К сожалению, прежде чем я успел что-то сказать, Паркат оповестил меня о том, что пора возвращаться на площадку. Как раз, пока дойдём, успеем к обеду, и я не стал отказываться, но ту надпись запомнил. Что-то в памяти не давало покоя насчёт этого места, просто не помню уже.
В столовой сегодня подавали вкусно пожаренное мясо. Впрочем, я не вспомню, когда критическая доля блюда составляла что-то растительное. Канохи не жаловали зелень и очень часто оставляли в тарелке. Их почти прямое отличие от ялов Илибеза в какой-то момент даже показалось мне забавным. А ещё я снова почувствовал тоску, жуя очередной кусок. Хорошо просоленный, не пережаренный, великолепно пахнущий, но совершенно не острый.
После сытного обеда и целых двух стаканов лёгкого фруктового сока, второй из которых мне пришлось буквально угрозами выпрашивать, я откинулся на стену позади лавки и закрыл глаза. Так бы и заснул послеобеденным сном, коим промышляю уже вторую неделю, но в голове чесалась мыслишка, напоминающая всё о том самом месте у кромки нижнего края карты. Расположение для цельного королевства не самое удачное, тогда как остальные города, новые и старые, сгрудились ближе к центру. К тому же, что-то мне то место напоминало, но что, я понять не мог.
Звезда на небе очутилась в районе двух часов дня, а мы уже приблизились к библиотеке и прошли через ворота. Мне не пришлось снова искать ту точку с надписью, слева от которой шёл пунктир и две параллельные, но как будто бы противоположно текущие реки.
— Паркат, что тут написано?
— Где? — Он проследил за моим пальцем и всмотрелся в строчки. — Кажется, это второй или даже первый язык.
— Не понял? — вопросительно ответил я.
— У нас их пять, со временем изменять приходилось. — Канох смотрел в потолок, будто бы что-то припоминая. — И второй язык на этой карте странно видеть.
— А мы, стало быть, говорим… — Почему-то память Готлода совершенно
— На четвёртом. Пятый разрабатывался до начала войны, и не успел попасть в народ.
Паркат внимательно посмотрел на место в карте, откуда я так и не убрал палец и прочистил горло, будто в этот самый момент петь начнёт.
— КЕИЛЕОР МО-ОУВР!!! — Громко взвыл или взревел он, от чего стены чуть не затряслись, а я одёрнулся, рискуя больно удариться о стойку позади. И не я один, за ними послышался шорох какого-то другого каноха, то ли выронившего книгу, то ли оступившегося. — Это Чистые Горы, — договорил Паркат.
— Точно! — воскликнул я, вспомнив, наконец, это место.
В голове неожиданно зазвучал голос дракона. Сил снова одёргиваться у меня не осталось.
«Проклятие! Ты всё не успокоишься?»
«Горпас? О чём ты?»
«Хотя, — Казалось, до него мои вопросы просто не дошли, — почему нет? Плыви, куда хочешь».
И снова он отключился, оставив мне недоумение, смешанное с раздражением — моим.
А пока я приходил в себя и думал, что хорошо бы Горпаса отучить от постоянного наблюдения, к нам приближались чьи-то шаги. Забавно, учитывая, что другие шаги там, где какой-то канох уронил книгу, наоборот, удалялись. Подняв глаза, я увидел знакомое лицо с рожками на скулах, богатую одежду и блестящее даже в сумраке библиотеки золотое кольцо-печать и разом обо всё забыл.
— Алат? — Не обративший на него внимание Паркат, резко повернул голову и выпрямился.
— Олоран, рад тебя увидеть, — ответил он добродушно. — А с тобой я не знаком.
— Мастер белой ленты Паркат. Рад увидеть вас лично.
— Уже отплытие планируешь? — Мэр обошёл меня и склонился над картой, которую увидел, наверное, сразу, как здесь появился.
— Да пора бы, — пожал я плечами. — На первом попавшемся корабле и умчусь.
— Когда?
— Дней через десять, — ляпнул я первое, что в голову пришло. — Хэх, хоть даже и в Чистые Горы, — пошутил я, усмехнувшись.
— Хорошо, как раз через восемь Мораван будет. Как тебя найти?
— На тренировочной площадке, ближайшей от сюда.
— Прекрасно.
Он зачем-то ещё раз поприветствовал нас, затем пожелал всего хорошего и удалился в угол библиотеки, где до этого что-то читал. Как оказалось, с ним там небольшая компания, и они периодически негромко что-то обсуждали. Пожав плечами, я вернулся к картам и снова забыл обо всём.
Когда мы вдвоём с Паркатом затемно возвращались по улице на площадку, на нас напали комары, да такие большие, что мне страшно стало за свою жизнь. Канох спросил, всерьёз ли я говорил о Чистых Горах. Пусть канохи и были под влиянием последние пять сотен оборотов, но даже некоторым из них известно, что от туда давно нет никаких вестей. Ответил я ему честно и сверху добавил, что хотел бы взять кое-кого с собой.
— Неужели? — усмехнулся он. — Боюсь, я не смогу плавать кораблями.
— Да не-ет, речь о Дертасе.
— Правда? — почти скорбно ответил он.
— Он открыл Закаменный. — Одновременно я загибал пальцы. — Он владеет магией, и недурно, но самое главное — третье, мы с ним кое в чём похожи.
— Это в чём? — Громкий шлепок, и на плоскости бледно-голубой кожи появилась очередная проекция комара. Мы так с Тихоновым шутили, когда жаркими вечерами работали над чертежами с открытыми окнами.