In the Deep
Шрифт:
— Ты что-то хотела спросить?
Я моргнула и с трудом расцепила зубы. Доктор Акаги стояла у дверей, и если бы эта докторша умела сомневаться, я бы сказала, что она в сомнении. Легеньком таком. Наверное, я взглядом вырезала ей дырочку в затылке.
— Да. Что с Майей Ибуки?
— С ней уже ничего, — ответила Акаги. — Совсем ничего. Ты, кстати, знаешь, что она тебя любила?
Я оцепенела.
— «Араил» малоизбирателен в вопросах высших эмоций, но интерпретация ближе всего к любви. Даже, наверное, к обожанию. Такому, знаешь, подростковому.
Обожание…
— Я тебя убью, сука, — сказала я и закрыла глаза.
Тишина. В горле все взрывалась и не могла взорваться наконец гребаная кластерная торпеда, а глаза срочно требовалось закрыть. Инквизиторы не плачут — даже от бессилия, когда не могут всего-навсего убить одну мерзкую лабораторную крысу.
Да, я просто очень хочу ее убить. В этом-то все и дело.
— Меня? — спросила темнота. — Я не буду тебе ничего отвечать. Ты сама себя сожрешь, родная моя.
Дверь пшикнула, взвыл замок, оставляя меня наедине с призраком. «Сама себя сожру. Ты чертовски хороша, Акаги. Слишком хороша». На обратной стороне век мне показывали жуткие секунды, украденные с чужого экрана. Ты ведь не эту суку проклинала, Майя. Ты меня звала. Слишком уж ты привыкла, что я могу все.
Перед глазами стояла мутная темнота, а по щекам что-то текло. Вспотела, наверное. Инквизиторы ведь не плачут.
— Подъем, Аска.
Меня потрясли за плечо, и из забытья пришлось вынырнуть. Прямо в лицо дышала девочка с огромными зелеными глазами.
— М-мана?
— Ага, — заулыбалась девушка, отстраняясь. — Вы меня узнали. Замечательно!
Я моргнула. Если бы эта Мана сейчас пробежалась по потолку, я бы не удивилась. Мне было плохо, а эта мелкая пакость слишком жизнерадостна.
— Рада за тебя, — сказала я.
— А мне надо вас забрать! — объявила Киришима с улыбкой. — Вы будете оказывать сопротивление?
— А ты проверь, — посоветовала я. Она, конечно, боевой энергетик — пусть и верится с трудом — но даже окажись ученица Мисато-сан дряхлым инвалидом, воевать бы я сейчас не смогла. Ну, разве что языком.
— Не надо, Аска, — неожиданно серьезно сказала Мана. — Мы уже не на «Ясиме». Мы на «Тени».
А, ну, это все меняет. Пожалуй, сверхдредноут Его Тени — это последнее место, где мне хотелось бы буянить. По крайней мере, раньше точно бы не захотелось, а сейчас — посмотрим. Я взглянула на зажимы, фиксирующие мои руки.
— Это снимешь, или мне с лежаком идти придется?
— Сниму, — кивнула Мана. — Только вы пообещайте, что не будете делать глупостей.
«Пообещать? Да из какого ты века, девочка?»
— Посмотрим. Снимай.
Я изучала Ману. Либо она редкостно умелая актриса, тонко издевается и вообще сука, либо у меня тут уникум, и что с ним делать, я не знаю. А все потому,
— Аска, не надо так, — почти жалобно сказала Киришима. — Я просто хочу, чтобы вы переговорили с Мисато-сан…
— С Мисато-сан?!
— Да, Аска, — подтвердила Мана обеспокоенным тоном. — Что-то не так?
Как бы тебе объяснить, девочка-солнышко. Я уж даже не знаю.
— Ну, понимаешь, она меня подбила, — сказала я. — Потом отвела на прочистку мозгов, а тут мне навстречу выкатывают коробку с подругой. А так — в принципе, фигня. Чего б не поговорить с Мисато-сан?
Мана потянула носом воздух и нажала несколько кнопок в основании лежака. В глаза она мне больше не смотрела.
— Конечно, — продолжала я, вставая, — твоя наставница просто выполняла долг. Долг у нее такой. Вот только…
— Мисато-сан настояла, чтобы доктор Акаги сначала проверила вас на А10. Это вас спасло.
— А10?
Черт. А девочка выглядит обиженной. Позлить ее еще, что ли? Или не стоит? Не могла же умная-разумная Кацураги послать этого солнечного ребенка за мной просто так. Может, она свою ручную зверушку дрессирует. Может, дрессирует меня.
Понятно одно: меня теперь почему-то убивать нельзя.
Но что еще за А10?
— Мана, что такое А10?
Девушка открыла дверь и указала жестом, что нам пора идти. Я осмотрела свою робу-пижаму и согласилась: ага, в таком можно идти.
— А10 — ключ к режиму продвинутой тактики, — сказала Киришима, заботливо закрывая за собой лабораторию. — Это у вас в голове.
Я озиралась: интерьер «Тени» оказался под стать внешнему виду. Темные цвета, какие-то странные сечения абсолютно пустых переходов и коридоров, тусклое освещение. По впечатлениям, я находилась прямиком в кишечнике. Чуть ли не светящаяся Мана смотрелась в этом мраке, как космодромный прожектор. Ну, или, если развивать аналогию, как фонарик зонда.
— В голове, значит. Мутация? — невинно поинтересовалась я.
— Нет. Это, скорее, психическое заболевание.
А вот это жестоко. Это прямиком под дых, честно скажем.
— А подробности? — спросила я, стараясь привести в чувства нервы.
— Вам расскажут, Аска.
Я кивнула: вряд ли меня решили не разбирать на воспоминания для того, чтобы держать в потемках. Что ж, осталось довольно неприятное, но не то чтобы невыполнимое: отложить вопросы и подождать.
Подождать.
Мы шли по коридорам «Тени», и пустота уже начинала нешуточно пугать. За каким дьяволом стоить такую махину, прокладывать километры ходов, по которым никто не ходит? Огромный сверхдредноут, несомненно, жил: что-то гудело, слышались сдавленные вздохи машин, за стенами и дверями двигались. И вот от этого становилось еще неуютнее. Борт «Тени» — это проклятие, вспомнила я флотский фольклор. Говорили, что в недрах корабля теряются дивизии космодесанта, а в ангарах находят астероиды, которые случайно влетели туда вместе с ордами снабженческих шаттлов.