Инь, янь и всякая дрянь

Донцова Дарья

– Огромное спасибо! Где мне вас найти?

– Уж извините, не могу уйти с работы, – зачастила она, – начальник заругается.

Значит, моя собеседница не ребенок, а очень молодая женщина, вероятно, студентка.

– Это я должна к вам мчаться, – сказала я, – говорите скорей адрес.

– В больнице служу, вернее, в доме престарелых.

– Знаю! – закричала я. – Коммерческое отделение?

– Нет, – возразила собеседница, – муниципальное. Первый этаж, комната двадцать девять. Если потеряетесь, спросите Розу, меня

все знают. Когда придете?

– Через пятнадцать минут максимум.

– Здорово! – бурно обрадовалась Роза. – Все как раз на летучку уйдут.

Я запихнула мобильный в карман и бросилась бежать вдоль забора. Насколько помню, вход в дом престарелых с параллельной улицы, расположенной с другой стороны лесного массива.

Через пятнадцать минут, запыхавшись и вспотев, я очутилась на первом этаже здания, явно построенного в конце сороковых годов прошлого века. И ремонт, очевидно, тут в последний раз делали еще при коммунистах.

Огромные, выкрашенные некогда белой эмалью двери подпирали потолок с кое-где обвалившейся лепниной. Стены до половины покрывала светло-зеленая краска, потом шла темная полоса и начиналась побелка, на полу лежала выщербленная коричнево-желтая плитка, а в воздухе одуряюще пахло хлоркой.

Ни рецепшен, ни справочной тут не было. Посетители просто входили в медицинское учреждение. Хотя кому нужны престарелые люди, о которых забыли даже родственники? Впрочем, вероятно, этажом выше, там, где расположены жилые помещения, есть медсестры и нянечки. Внизу, судя по табличкам на дверях, находится поликлиника.

Стараясь глубоко не дышать, я пошла по длинному гулкому коридору, разглядывая надписи. «Лаборатория», «Терапевт», «Кардиолог», «Библиотека», «Кинозал», «Кабинет психологической разгрузки». Все заперто, ни врачей, ни больных, ни вообще хоть кого-нибудь.

В конце концов я добралась до последней двери и увидела косо прибитые на ней две железные цифры «2» и «9». Постучала по косяку.

– Входите, – пропищал изнутри знакомый голосок.

Я вцепилась в железную скобу, приделанную вместо ручки, рванула тяжелую дверь и очутилась в просторной комнате, стены которой были завешаны огромным количеством фотографий.

У распахнутого в лес окна, спиной к проему сидела маленькая фигурка в белом халате. Яркое солнце било в комнату, лица девушки было не разглядеть.

– Вы Татьяна Сергеева! – радостно захлопала она в ладоши. – Узнала вас сразу!

– Мы встречались? – заулыбалась я в ответ.

– В сумочке есть паспорт, – пояснила Роза, – я фото видела!

– Плохо дело, если я стала похожа на снимок в документе… – засмеялась я. – Ой!

– Что? – прищурилась Роза.

Я, успев подойти впритык к столу, постаралась скрыть изумление. Маленькая хрупкая девушка с нежным голоском двенадцатилетней школьницы оказалась сухонькой старушкой лет семидесяти пяти. Наверное, Роза знала о производимом ею впечатлении,

потому что она морщинистой рукой поправила аккуратно уложенные волосы и игриво поинтересовалась:

– Решили, что я студентка?

– Вы так звонко разговариваете!

Роза кивнула.

– Уж не как бабка. По телефону часто просят: «Девочка, позови кого постарше». Смешно.

– Наоборот, здорово.

Роза встала, подняла с пола сумку и совсем по-свойски спросила:

– Твоя?

– Спасибо! – обрадовалась я.

– Проверь содержимое, удостоверься в его целости.

– Ну что вы…

– Открывай! – приказала Роза. – Хоть она и была закрыта, да Джей мог чего-то обронить.

– Джей? – не поняла я.

Роза засмеялась и пояснила:

– Это собака.

– Здоровенная, черная, из пасти слюни текут? – вздрогнула я.

Старушка сложила руки на груди:

– Ага, так я и думала! Он тебя напугал, стервец!

– Ну… – протянула я, совершенно не желая рассказывать милой старушке о своем вечернем приключении.

– Хочешь чаю? – предложила Роза.

Я кивнула:

– Утром не удалось попить, хотела журнал купить, а потом в кафе заглянуть, тут и поняла: сумки нет.

Роза открыла шкаф, вытащила чайник и, наливая в него из большой пластиковой бутыли воду, стала сыпать словами:

– Когда Джей сумку притащил, я сразу поняла: увидел его человек и испугался. Конечно, страшилище страхолюдское! На нем же возраст не написан, а щенку полгода только.

– Сколько? – поразилась я.

Роза, не обращая внимания на изумление посетительницы, продолжала говорить, и через пятнадцать минут я узнала подробности не только про собаку Баскервилей, но и оказалась в курсе биографии бабушки.

У Розы есть любимая внученька Ларочка, той на день рождения муж Володя подарил собаку Джея. Он хотел удивить жену, знал, что та мечтает о крошечном йорке. Особо не мучаясь, он отправился на Птичий рынок. Походив между клеток с животными, Володя приуныл. Йоркширский терьер тянул на тысячу евро, столько денег у парня не было, но тут сама судьба пошла ему навстречу – у забора обнаружился ящик, в котором весело копошились очаровательные пушистые щенята.

– Это кто такие? – полюбопытствовал Володя, который разбирается в животных, как я в квантовой физике.

– Карликовые алабаи, – спокойно ответил продавец. – Бери, отдаю недорого, две тысячи рублей за малыша. Вообще-то они по две штуки евриков идут, но я всех не распродал, а завтра вечером домой в Киев улетаю. На выставку мы приезжали.

– Большой вырастет? – озабоченно осведомился Володя. – Жена хочет йорка.

– Злые они, терьеры, и противные, – оживился торгаш, – с ума с ними сойдешь. С виду куклы, а по сути дряни, могут целый день лаять. И еще кусаются, заразы. А мои карликовые алабаи молчуны и умницы. Не сомневайся, больше кошки не вырастет.