Иная тень
Шрифт:
– Господин лейтенант, с вами все в порядке? – брякнул Эккарт первое, что пришло на язык.
– Нет! – хрипло ответил Казаков, морщась. Густая вязкая слюна животного стекала по его лицу. – Не в порядке! Да прихлопните его, в конце концов!
– Уберите оружие! Пожалуйста, уберите вашу громыхалку, сержант!
Явился Бишоп. Андроид отлично понимал, что принимать решение нужно незамедлительно, ибо рано или поздно у Иного кончится терпение, и он попросту оторвет лейтенанту голову,
– Один выстрел в голову! – продолжал шипеть Казаков на своих. – Прямо в морду1
– Кому, вам? – не без доли цинизма бросил Бишоп. – Не дергайтесь, вы его раздражаете! Сейчас что-нибудь придумаем.
Иной, пятясь, начал медленно отступать назад. Если он сорвется с места и сбежит, Казакова можно считать покойником. Зверь непременно прикончит его. Бишоп сделал единственную вещь, показавшуюся ему разумной – попытался «заговорить» с Иным. Память андроида вмещала достаточно звуков, используемых животными для голосового общения. Он смоделировал фонему, означавшую понятие «Стой на месте», и шагнул к Иному.
Тварь была сбита с толку. Никаких ее единоплеменников рядом не наблюдалось, однако с ним пытались заговорить на знакомом «языке». Кроме того, звучало не его собственное наречие, а диалект «высших существ». Зверь никогда не встречал созданий, подсознательная память о которых передавалась с генами – светлых, цвета металла, Иных, с которыми Бишоп достаточно долго контактировал на Ахероне.
«Отпусти! – Андроид понял, что в своих действиях выбрал верное направление. – Отпусти добычу и уходи».
Иной бессвязно зафыркал и наконец издал звук, который Бишоп идентифицировал как фразу «Боюсь». Чего он боялся? Людей? Боялся отпустить человека? Или чего-то третьего?
«Отпусти», – повторил Бишоп, ничуть не обращая внимания на вытаращенные глаза сержанта и Эккарта. Казаков беззвучно матерился под нос, удивляясь, как жесткая лапа Иного еще не переломала ему ребра.
Зверь растерянно повел головой, коснулся второй парой челюстей головы Казакова и… И начал постепенно ослаблять хватку.
Естественно, что наладившийся зыбкий контакт Бишопа с Иным прекратился, как только в коридоре нарисовался радетельный Веня Гильгоф. В его правой ладони красовался ретранслятор инфразвуковых сигналов.
– Я уже иду! – провозгласил многоученый аналитик. – Сержант, не стойте столбом, отойдите! Бишоп, к стене! Сейчас я его…
Иной попятился и неожиданно сжал грудь Казакова так, что лейтенанту стало тяжело дышать. Хвост зверя изогнулся дугой, кончик с поблескивающей на острие капелькой нейротропного яда устремился прямо в лицо доктору. Еще немного – и ударит.
– Лейтенант, отчего вы так бледны? – прощебетал Гильгоф, направляя свой прибор на Иного. – Ты, красавец, отпустил бы господина Казакова? Он невкусный, честное слово.
– Идиот, – слабым голосом выдавил из себя командир экспедиции, попутно пытаясь определить, мокрые у него штаны или нет. Кажется, пока нет. Это ж надо так опростоволоситься! Болтаешься, как последний дурак, в когтях жуткой твари, которая не в каждом ночном кошмаре приснится!
«Воображаю, как это будет выглядеть на видеозаписи, – почему-то подумал Казаков и,
Иной продолжал потихоньку отступать. А Гильгоф с нарастающим ужасом убедился, что ретранслятор по-прежнему не действует. И это несмотря на то, что новая батарея была полностью заряжена, а индикаторы свидетельствовали – сигнал, моделирующий приказ материнского организма, идет. Зверь никак не реагировал.
Казаков так до конца жизни и не понял, за чье здоровье ему следует ставить свечку в церкви. За Бишопа? Или за ИР «Юлия Цезаря»?
Фантом, созданный искусственным разумом, появился прямо перед мордой Иного, сбивая животное с толку – с виду человек, а на самом деле пустота. Бишоп снова отдал приказ на языке серебристых Иных – «отпусти». Маша Ельцова потом смеялась, говоря, что у зверя от обилия впечатлений и звуков не выдержали нервы. Видимо, так и случилось – Иной взвизгнул, отскочил назад и резко отшвырнул в сторону Казакова, который величественно воспарил над полом и непременно разбился бы о стену, не подхвати его вовремя незаменимый андроид. Одновременно Иной ударил наконечником хвоста по ладони стоящего всего в трех шагах онемевшего Гильгофа, поцарапав кожу и заодно разбив ретранслятор, – только микросхемы полетели.
После чего зверь подпрыгнул, уцепился щупальцами за гладкое пластиковое покрытие потолка и, порскнув в проход между двумя коридорами, скрылся. Военные успели выстрелить, но пули ударили в стены, оставив глубокие выщерблины.
Упавшие на пол Бишоп и лейтенант Казаков медленно поднялись, а последний нетвердым шагом подошел к господину аналитику и с ходу заехал Вене Гильгофу кулаком в переносицу. Из ноздрей доктора закапала кровь.
– За что? – возмутился ученый, хватаясь ладонью за лицо. – Лейтенант, это уже слишком!
– Вернемся на Землю – напишете жалобу адмиралу Бибиреву, – преувеличенно спокойно ответил Казаков. – Чтобы в следующий раз не лезли не в свое дело, понятно?
– Понятно, – буркнул Гильгоф, думая, что сейчас с разозленным и напрочь вышедшим из себя командиром экспедиции лучше не спорить. Но драться-то зачем?
– Джентльмены, вы закончили выяснять отношения? Тогда стоит подняться наверх, – нейтральным тоном заметил Бишоп. – Иной может напасть на нас в любую минуту. Кажется, мы его окончательно довели. Сергей, – повернулся андроид к лейтенанту, – я не верю в то, что вы называете «Богом», но, похоже, сегодня вы остались живы только благодаря вмешательству этой виртуальной силы.
…Гамма Феникса всходила над Сциллой, давая начало новому пасмурному и снежному дню. В скалах, у склонов которых расположилась мертвая база S-801, выл ледяной ветер, снежные вихри разбивались о серебристую обшивку корабля, над останками «Гурона» и катера «Триглав» уже намело не меньше полутора метров снега. Два громадных насекомых, поименованных с легкой руки Гильгофа «уродцами Эккарта», заглянули в разгромленный комплекс колонии на предмет завтрака, но, встретившись у кучи промороженных человеческих тел, передрались из-за добычи.