index
Шрифт:
Прохор, ты в курсе, о чем молвят матросы, о событиях в Рижском заливе?
– задал я вопрос Качалову, пока одевался.
– Ваше превосходительство пока ничего такого в отсеках не болтали, похоже что там все без изменений, да и что там могло за ночь случится. Немец по ночам не воюет, как мне рассказывал один пехотный прапорщик, лежавший с вами в одном госпитале. Так что, если только с утра что-то они предпримут, а так…
– Так говоришь ничего не слышно. Тогда зачем я понадобился командующему? если судить по времени, то я, почти семь часов как в отставке по ранению.
– Честно скажу, Ваше превосходительство, я не знаю.
– Вот и я не знаю.
Через полчаса я был на “Кречете”. Не успел я подняться по трапу на палубу, то сразу понял, что я зря расстраивался, там в Рижском заливе пока все благоприятствовало нам. Со всех сторон только и слышалось об удачно прошедшей операции по захвату германского линкора.
Раз так всё прошло удачно - то зачем я понадобился командующему?
– Почти час в моей голове вертелось эта навящая мысль.
И вот я опять в адмиральском салоне, и Канин не как не мог успокоиться, по поводу удачно прошедшей более часа назад операции по захвату германского линейного корабля. Он рассказывал мне подробности только что полученные по телефону и всё нахваливал то меня за эту идею, то Колчака за организацию этой операции, и особенно старшего лейтенанта Шишко, как командира абордажной команды. Вот он стал более серьёзным, я понял, сейчас он объяснит, по какому поводу он вызвал меня.
– Михаил Коронатович, я вот почему вас вызвал. Вы сами говорили тут недавно в этом кабинете, что при благоприятном для нас развитии этой операции, надо быстрее с помощью дополнительных полков развивать наступление навстречу 12-й армии и освободить всё побережье Рижского залива. Пока противник не пришёл в себя, не подтянул свои резервы, и не скинул нас обратно в море. Мы сумели высадить десант и занять большой участок побережья. На большее у Сиверса сил пока нет, он укрепляет фронт и сегодня же должен очистить полностью весь мыс. Для наступления нужны резервы, а вот когда прибудет пополнение? Неизвестно. Мы уже связывались с командующим Северным фронтом с генералом Рузским, он обещал выделить кое какие войска, как только решит, что операция развивается успешно.
– Так что они не видят там, что без дополнительных резервов мы так и останемся на занятом плацдарме.
– Им надо время для осознания, что операция удалась, так как сами не верили что пройдет всё так удачно. Да и что говорить, я сам не совсем был уверен в исходе этой операции. А теперь я даже отдал распоряжение, перебросить с Эзеля два батальона морской пехоты и одну полевую батарею. Это всё что есть в нашем распоряжении на данный момент. Но нужны и боеприпасы и оружие. Кроме того в преддверии зимы нам нужен сухопутный путь в район Риги. После того как залив замерзнет мы не сможем снабжать плацдарм всем необходимым.
– Я знаю, что Государь к вам покровительствует. И мне помнится, что вовремя посещения госпиталя, вас приглашали прибыть на беседу. Не могли бы вы во время беседе с государем, так между словом, рассказать о наших затруднениях с получением подкрепления для развития успеха на побережье Курляндии. Я знаю, что вы можете заинтересовать Его Величество, перспективой расширения и удержания этого плацдарма, с последующим ударом с него в любом направлении,
– Ваше превосходительство, да я и сам всё хорошо понимаю, что нужны резервы, и как можно скорей. От этого зависит, сможем мы отбить у германцев побережье Рижского залива или нет. А сколько верст между передовыми полками 12-й армии и нашими на плацдарме?
– Да всего-то шестьдесят верст разделяют их друг от друга.
– Шестьдесят верст! Да это совсем немного.
– Вот именно, какие-то шестьдесят верст, вот только эти версты надо пройти. Будь у нас тысяч двадцать, сейчас бы продолжили наступление на юг на соединение с войсками 12-й армии.
Ваше превосходительство, вы надеетесь на то, что если Государь симпатизирует мне, то мне удастся уговорить его, выделит несколько полков для усиления десанта.
– Да я надеюсь на это.
– Я попробую поговорить об этом с Императором, а там как он решит.
Вечером следующего дня я был на приеме у Императора. И в этом деле мне поспособствовал Григорович, у которого я побывал сразу по приходу в Петроград. “Ещё вчера с утра я находился в Гельсингфорсе у командующего, а сегодня вечером меня в Царском селе принимает Николай II. Канин расщедрился и выделил для меня эсминец “Бурный” лишь бы я быстрей добрался до столицы. Хотя я сам хотел попутешествовать на поезде, помня, как мне далось путешествие на маленьком “Илиме” из Ревеля в Гельсингфорс. Да и эти семь часов проведенные на эсминце, пока он шел от главной базы до столицы, показались мне вечностью. Только что поджившие раны опять заныли. Это конечно не утлое суденышко, а вполне приличный кораблик в 500 тонн, но все равно не сахар и меня изрядно помотало. А ведь прошло всего одиннадцать лет, как я под Порт-Артуром впервые получил под своё командование примерно вот такой же эсминец. Да и мой тогдашний “Смелый” был почти на двести тонн легче вот этого, но зато имел на четыре узла выше, чем нынешний “Бурный”. Тогда я не обращал ни какого внимание, что его немилосердно швыряет на волнении, и я был очень горд, что мне доверили командовать эсминцем. И мне тогда казалось, что мой эсминец самый стремительный, он просто летит над волнами.
После Порт-Артура, ещё более шести лет мне довелось командовать эсминцами, и всё было отлично. Сразу после эсминца, я принял под своё командование свой первый крейсер. Да и такой - новейший, броненосный, хорошо вооруженный “Рюрик”. Который более чем в двадцать раз, больше моего последнего “Амурца” по водоизмещению, где качка более плавная, чем на эсминцах. И последние пять лет, я всё время на крейсерах, а два месяца назад взошел на линкор. И как после всего этого можно пройтись по морю на кораблики в 500 тонн, не говоря про 100-тонный “Илим”. Да, отвык я ходить на малых судах за эти годы, попривыкал набольших”.
Ваше превосходительство, можете проходить - раздался голос адъютанта Императора, выводя меня из задумчивости.
Как и в тот раз, когда я был у Царя, он сидел за столом и что-то дописывал на листе бумаги, после чего промакнув написанное пресс-папье, положил аккуратно в папку.
– Рад тебя видеть Михаил Коронатович. Присаживайся.
Я присел на указанное Императором кресло.
– Похудели вы адмирал, но вижу что идете на поправку. А как раны ваши, сильно беспокоят?
– Ваше Императорское Величество, я сегодня же готов приступить к исполнению своих обязанностей. Сейчас не пристало долго отлёживаться на госпитальной койке, когда враг ещё находиться на нашей территории.