index
Шрифт:
Вот там есть запись за 9 сентября 1915.
“В 9 ч. прибыл с цесаревичем в Ревель. На перроне станции с почетным караулом встречали: Григорович, адмирал Канин, комендант крепости Императора Петра Великого адмирал Герасимов и ещё десятка два начальствующего люда. Сел с Алексеем в мотор, поджидающий нас тут же, и поехали во “Временный морской госпиталь” Я решил нанести визит герою битвы за Рижский залив адмиралу Бахиреву. И по достоинству его наградить. Он по достоинству заслужил Святого Георгия третьей степени. Это был единственный на то время адмирал, что заставил остальной мир с уважением относиться к нашему флоту. Но тогда после его тяжелого
Далее я обошел ещё несколько палат, где лежали раненые при бое в Рижском заливе, и всех наградил. После госпиталя начал объезжать укрепления южного сухопутного участка крепости Императора Петра Великого. …В 2 часа поехали в порт и посетили две подводные лодки — нашу “Гепард” и английскую “Е-1” и эсминец “Новик” героя морского боя при мысе Дагерорт. Офицеры и команды их были собраны на “Европе”. Наградил всех отличившихся Георгиевскими крестами. Особенно я был рад когда награду вручал офицерам и нижним чинам российского флота. Затем поехали за город и посетили два завода — Русско-Балтийский и Беккера и осмотрели стапеля где собирают боевые корабли для нашего флота, эскадренные миноносцы и крейсера. Побывал и цехах где собирают турбины для них. По пути на станцию заехали в дом к адмиралу Герасимову после чего до 7.30 у меня был доклад адмирала Канина. Уехал в 9 ч. под самым лучшим впечатлением”.
После ухода Николая II ко мне в палату прискакала Ольга поздравить с наградами, она разглядывала их и восхищалась их блеском и даже пыталась примерить себе на грудь как они будут там смотреться.
– Ваше превосходительство, как вам смотрятся эти награды на моей груди?
Я хотел ей ответить каким-либо похабным приколом из нашего времени, но не захотел обижать девушку. Но не утерпел.
– Олечка лучше всего на вашей (про себя подумал - обнаженной) груди смотрелась бы голова какого-то молодого человека, а не эти железки.
Чего-чего, а грудь у неё и вправду шикарная. Я даже представил себя на миг возлежавшего на этой груди, и как это будет выглядеть со стороны. Но дальше не стал развивать своё воображение, просто сглотнул подкатившийся комок к горлу. Ольга всё же обиделась и ушла.
Что-то я проголодался со всеми этими событиями, что происходили с утра, но до обеда ещё два часа.
Прохор - позвал я его.
И тут же сразу в дверях возник он.
– Прохор, организуй что-либо перекусить, а то что-то желудок так настойчиво просить пищи, что до обеда, он похоже, не намерен ждать. Да и я не хочу помирать с голоду, раз меня с того света вытащили.
После небольшого перекуса, я спал крепким сном. Пока я спал, заходила Анастасия, Прохор её впустил, но этого я не слышал. Постояла пару минут у моей кровати, она ушла. Тут же следом прибежала и Ольга, но Прохор её не пустил, сказал, что я отдыхаю и тревожить мой
Вечером перед ужином Прохор зашел ко мне в палату и объявил.
– Ваше превосходительство, там пришел капитан первого ранга Вяземский.
– Так давай проси его.
Оказалось, что он находился в этом же госпитале, но не в одноместной палате для VIP персон, а на шесть коек и всё были заняты ранеными.
– Можно войти, Ваше превосходительство.
– Сергей Сергеевич, голубчик, давай входи.
Опираясь на костыли, Вяземский медленно проследовал до стула, что стоял рядом с моей кроватью. Со стонами и матом пытался сам присесть, тут же на помощь пришёл Прохор, и помог ему примоститься на стул.
– Ну как твое самочувствие Сергей Сергеевич? Вижу, что уже понемногу ковыляешь.
– Да, немного. А сегодня первый раз, как из палаты смог выйти, и сразу вот решил вас навестить.
– Так куда тебя зацепило?
– Один осколок попал в бедро и вырвал не малый кусок плоти. Второй, маленький, в бок попал, ребро сломал и застрял там. Слава Богу, что не в живот, мог и не выжить. А так вон, металл удалили, заплатки приладили, так что мы ещё поплаваем.
– В какой момент боя тебя зацепило?
– В какой, в какой. Да когда “Нассау” угодил нам в погреб, мы даже незнаем как выжили в этом аду, но половина находившихся в районе рубки офицеров погибла, а другая вся здесь. Будь погреба полные, никто бы не выжил. Да и “Полтаву” тогда было не спасти.
– Похоже, она и так только на запчасти пойдет.
– Михаил Коронатович, вы это серьёзно.
– Серьёзнее и быть не может. Сам понимаешь, что в этой ситуации до конца войны его даже пытаться ремонтировать не стоит. Это только людей отрывать, оттуда где они были бы более полезными. Так что придётся тебе с “Полтавой” попрощаться.
– Жаль линкор, хороший был, но я надеюсь, что после войны его всё же восстановят.
– Не буду тебя обнадёживать, но мне кажется, что и после войны его восстанавливать нецелесообразно. К этому моменту надо выработать новый проект линкора с учетом всех недостатков выявленных во время сражений и не только нашего флота, но и зарубежных. Для этого надо будет собрать мнения всех офицеров воевавших на линейных кораблях, а не только одних командиров.
– Я думаю, у тебя тоже найдутся кое-какие соображения по этому поводу.
– До этого я как-то не думал над этим вопросом, но вот после ваших слов, да, я бы кое-что посоветовал.
– Вот видишь! И пока вот тут лежишь, время свободного много, возьми и напиши все свои предложения. Хорошо я так и поступлю и с другими поговорю, что они смогут посоветовать каждый по своей части.
– Вот и отлично.
– Ваше превосходительство. А как ваше самочувствие? Говорят вы с того света вернулись.
– Честно отвечу, если я там и был, то ничего не успел увидеть. Похоже, наши эскулапы слишком быстро меня оттуда выдернули. Так что Сергей Сергеевич ничем обрадовать тебя не могу, хорошо там или нет, это мы в следующий раз посмотрим. Пока нам и тут хорошо. Да и дел у нас с тобой ещё, ой как много. Сам понимаешь, война ещё не закончилась и нам с тобой о том свете пока мечтать рано. (В моём мире, Вяземский погиб 12 сентября 1915, тоесть должен погибнуть через три дня, но этого в этом мире не произойдет, так как он ещё находится в госпитале, а не на мостике линкора “Слава”)