index

Неизвестно

– Добрый день, - приветствовал ее Вязовски, пока я увязывал в своем сознании ее существование с образом Сэма.

– Здравствуйте, молодые люди, - голос у дамы оказался неожиданно твердым и… насыщенным, что ли?
– Вы к Сэму, наверное?

– Да, мэм, - откликнулся Алекс.
– Как его найти?

Она посмотрела вверх - на редкие облака и яркое солнце, потом мельком глянула на простенькие часы на правой руке - наверное, была левшой.

– Заходите в дом, Сэм вернется к обеду, а обед через час. Вы, молодой человек, если я не ошибаюсь - Сардж?

Я кивнул,

сообразив, что она могла видеть меня на нескольких фотографиях.

– Ну а вы никак не можете быть Заком, - утвердительно заявила она, показав мундштуком на грудь Вязовски.
– Зак моложе и совсем на вас непохож.

– Вы правы, мэм, - согласился он.
– Меня зовут Алекс. Я из новых друзей Зака и Сарджа.

– Я - Нэнси. Можно миссис Бриджпорт. Но лучше - Нэнси, так я кажусь себе моложе, - она дробно рассмеялась.
– Приходит возраст, когда самообман становится привычкой. Проходите, молодые люди.

До приезда Сэма мы болтали обо всякой ерунде, попивая молочный чай с пышками, печь которые Нэнси любила без меры. Хотя сама не ела - берегла фигуру. Постепенно выяснился и ее статус в доме Батта.

Они встретились на ипподроме, куда привезли своих полуторалеток на пробы. Миссис Бриджпорт тоже оказалась страстной лошадницей, после смерти своего мужа тащившей немалое хозяйство, оставшееся ей в наследство. На ипподроме они и решили “объединить свои конюшни”. Вот как, оказывается, это называлось у Сэма.

Ну, решили и решили. Нэнси показалась нам веселой хохотушкой без глубоких мыслей, вся погруженная в кухонно-полевые дела. Она беспрестанно курила Marlboro одну за другой. Прикуривая очередную, всегда вздыхала и пару минут мечтала о том, что если бы это была ее последняя сигарета, она на следующий день помолодела бы лет на тридцать.

Сэмюэль, ознаменовавший своим появлением начало обеда, выглядел довольным. Он степенно поздоровался с Алексом и долго тискал меня своими пухлыми лапами. Вроде бы даже прослезился немного на тему “не забываете старика”…

Пока мы втроем насыщались, вокруг квохтала Нэнси, осыпая нас сигаретным пеплом и щедро уставляя стол все новыми и новыми тарелками.

Пообедав, Сэм почесал свое обширное пузо, сунул в рот сигарету и принялся пространно рассуждать о возможностях применения двух человечьих - нет, не человечьих, а всего лишь маклерских сил - на его обширных пастбищах и полях.

– Нам что-нибудь погрязней. До чего руки не доходят, а нужно, - Алекс не отступился от желания смешать меня с навозом.
– Чтобы без дрожи потом вспоминать не получалось. Найдется такая работа?

Сэм пожевал фильтр сигареты и отстраненно заметил:

– Найтись-то найдется, а вот заплатить мне вам нечем - не сезон. И без того мы с Нэнси задумываемся о кредите.

Довольный Вязовски оглянулся на меня и весело сказал:

– Да он вам сам еще приплатит за такую работу! Что делать нужно, босс?

– Прикупил я по осени у соседа участок земли и на нем ток молотильный. Вот туда все сбережения и ушли…

– И-и-и-и?

– Я не знаю, зачем вам это нужно, да и не мое это дело. Если просите - значит, есть необходимость. Ну,

в общем, безрукий был сосед. Да и сын у него такой же. Да и дочь тоже. Сектанты. Они к нам из Кливленда приехали. Взяли землю, наняли в работники каких-то хиппи и стали по полям шастать, курильни свои всюду таскать. А ведь дело-то такое, что сколько не молись, а если работать никто не будет, то ничего и не вырастет. За два года такого хозяйствования земля, конечно, отдохнула. Но, - Сэм изобразил поиск особенно умной мысли, - его семейку на себе не удержала. Банки, заклады - обычная история. Мне за полцены, считай, ферма досталась. Ну и умотали. В Кливленд, наверное. Но это неважно.

– Рожай уже, а?
– даже Нэнси не выдержала его долгого вступления.

– Не учи меня, женщина!
– Сэм пыхнул сигаретой.
– Я и без того такой уже ученый…

– Не слушайте его, - миссис Бриджпорт была куда лаконичнее.
– На молотильном току эти Коллинзы оставили забитый отходами бункер, а лопнувшая труба на треть залила его водой. Если эта каша высохнет и схватится, то потом его ничем не выковыряешь. Придется всю постройку разбирать и новый бункер ставить…

– Да, - поддакнул Сэмюэль Батт.
– Нужно его почистить. Я два раза нанимал каких-то мексиканцев, но они как на это болото посмотрят - так сразу цену втрое поднимают. Так и не договорились. Возьметесь?

– Правда, там еще, кажется, крыса утонула. Наверное, даже не одна.
– Уточнила Нэнси.
– Так что запашок стоит… потрясающий. Но ждать пока высохнет все равно нельзя - дорого очень.

Раньше у Сэма никакого молотильного тока не имелось. Табак не требует никакого обмолота: нанизывай листы на нитку, да вешай сушиться. И потому я понятия не имел - о чем он говорит.

– Глубокий?
– Наверное, Алексу приходилось сталкиваться с чем-то подобным, потому что спросил он уверенно.

Сэм пожал плечами:

– Он же мусором забит и в землю вкопан. Откуда мне знать его глубину? На полу дырища пять на пять футов - это могу точно сказать. А какой она глубины - вы и измерите.

Глубиной бункер вышел почти шесть метров. Мы пластались два дня - остаток пятницы и всю субботу, вычерпывая из него двенадцать кубов мамалыгообразного дерьма вперемешку с полуразложившимся крысиным семейством, в котором насчитали под полсотни хвостов. Не знаю, как уж они не почувствовали скорой смерти, ведь, говорят, крысы - самый совершенный индикатор близкого конца.

От вони разлагающейся органики не спасали респираторы, глаза слезились даже в обязательных очках, а ноги отказывались спускаться вниз, но, в конце концов, мы сделали все и даже вымыли бункер изнутри.

Сэм приезжал на своей Мэг - так он звал пегую кобылку - несколько раз. Он вывозил трактором очередную порцию густой жижи, и на его толстом лице бродила довольная ухмылка. Видимо, мой “дядюшка” и в самом деле не рассчитывал так легко справиться с непростой задачей.

Когда последнее ведро буро-черной жижи моими трясущимися руками было загружено в кузов трактора, Алекс выбрался по лестнице наружу, снял мокрые перчатки, довольно потер руки и заявил: