Индейцы Дикого Запада в бою. Хороший день, чтобы умереть!

Стукалин Юрий Викторович

Бой между крупными силами мог продолжаться весь день. За это время уставали не только люди, но и лошади. Зачастую бывало, что во время боевых действий лошадь вставала и отказывалась двигаться, несмотря на все усилия всадника. Если бой длился долго и не приносил никаких результатов, краснокожие могли обратиться к противнику с предложением устроить передышку. Один из белых первопроходцев вспоминал, как во время сражения индейцы подали одеялом сигнал перемирия, а затем предложили устроить небольшой перерыв. «Мы были совсем не прочь, — вспоминал он, — надеясь, что краснокожие через некоторое время просто уберутся, оставив нас в покое. Я приказал своим парням согласиться с их условиями и вскоре увидел темные тени, оттаскивающие тела убитых и раненых, лежавших перед домом. Я крикнул им, чтобы они дали знать, когда будут готовы, а то нам очень не терпится хорошенько поразмяться и мы хотим, чтобы они поспешили. В ответ они обещали подать знак».

Если ни одна из сторон не одерживала решительной победы, кто-либо из влиятельных людей мог остановить бой, призывая: «Остановитесь! Достаточно на сегодня! Несколько наших воинов уже ранено!» К наступлению темноты все боевые действия обычно прекращались и обе стороны расходились, но иногда группы молодых воинов оставались, даже несмотря на призывы вождя уехать, и обстреливали противника до тех пор, пока не заканчивались патроны. Но порой племена в ярости сходились в многодневных

побоищах, не жалея ни себя, ни врагов, и потери с обеих сторон были очень серьезными.

Эмоциональное напряжение воина во время боя было на пределе. Один из наиболее влиятельных вождей команчей Маленький Медведь отличался тем, что никогда не смеялся, кроме как во время боя. Другой известный вождь этого племени — Спина Лошади, отличный боец, сражавшийся во многих битвах, заработал настолько серьезные проблемы с сердцем, что, приходя в бою в бешенство, становился абсолютно недееспособным. Когда сражение принимало отчаянный характер, некоторые команчи спешивались и сбрасывали мокасины в знак своей решимости более не отступать. Отказываясь от сдачи в плен, если не было надежды на спасение, команч сражался, пока хватало сил.

^{Лук. Северные равнины}

Индейцы никогда не понимали, как можно приносить в жертву несколько десятков воинов ради удовлетворения своего тщеславия и сиюминутной победы над врагом. Если не получалось одолеть противника сегодня, его можно было без проблем неожиданно захватить врасплох позже, не потеряв в бою ни одного из своих соплеменников. Поэтому и вели они бой в манере партизанской войны, которая не подразумевала перемещений строем, лобовых атак и т. п. Еще вождь сиу Сидящий Бык говорил: «Бледнолицые солдаты не знают, как воевать. Они словно неживые. Солдаты стоят не двигаясь или бегут по прямой, а потому их легко подстрелить. Они не думают о своем спасении. И еще, у них, по-моему, нет сердца. Когда погибает индеец, его друзья плачут, а иногда даже останавливают бой. Но когда убивают белого солдата, никто не плачет, никого это не заботит, они продолжают стрелять, оставляя его валяться там, где он упал. Иногда они даже уходят, бросая своих раненых».

^{Военный свисток сиу}

Подполковник Дон Франсиско Руис, много лет проживший среди команчей, рассказывал, что в бою команчи подчинялись приказам своего вождя, который отдавал их при помощи военного свистка. Другие применяли флейты, на которых играли различные сигналы, например отступление или атаку. Но каждый воин был волен действовать самостоятельно. Военные свистки в боях использовали представители всех племен. Его носили на шнурке на шее и, как правило, делали из кости крыла орла или песчаного журавля. Кость обрезали с двух сторон, близко к одному краю просверливали дырку, а с другой отверстие заклеивали сосновой смолой. Обычно на него наносили зигзагообразную красную линию, символизировавшую силы Грома, и прикрепляли к нему желтые перья дрозда — создания, ассоциировавшегося у них с Громовой Птицей. К нему также могли прикрепить пуховое перо орла. Пронзительный свист, раздававшийся, когда предводитель дул в военный свисток, символизировал крик орла. Несмотря на шум боя, его хорошо было слышно на достаточно большом расстоянии. В бою звуками свистка не только подавали различные команды, но и призывали Высшие Силы помочь одолеть врагов и защитить. Сиу по имени Джон Тупой Рог так объяснял воздействие его звуков на врага: «Если тебя атакуют, возьми свисток из орлиной кости и подуй в него. Его звук приведет врагов в замешательство, и их будет легко победить».

^{Головной убор со шлейфом. Северные шайены. Ок. 1860–1865 гг.}

В документах и воспоминаниях евро-американцев XIX в. относительно дисциплины и централизованного руководства битвой у индейцев приходится сталкиваться с двумя абсолютно противоположными точками зрения. Одни утверждают, что боем руководил тот или иной предводитель, другие (большинство), напротив, описывают полное отсутствие дисциплины среди краснокожих. В последующих исторических и этнографических исследованиях авторы, как правило, склоняются к последней точке зрения. И действительно, поверхностный взгляд показывает, что во время боя индеец самостоятельно решал, как ему действовать, когда и кого атаковать, а когда выходить из боя. Если он уставал или начинал испытывать чувство голода, то мог отъехать на безопасное расстояние и перекусить. Если сражение было крупным, индейцы обычно действовали отдельными группами, объединявшими друзей и родственников под началом наиболее влиятельного бойца. Эти группы могли действовать совместно или порознь, и любой из воинов во время боя мог легко переходить из одной группы в другую. Даже к месту предстоящего сражения, в случае обнаружения врагов, они часто прибывали не единой, управляемой кем-то силой, а отдельными группами — первыми были те, кто раньше успевал подготовиться.

^{Головной убор кроу. Ок. 1860 г.}

Однако на основании длительных изысканий автор с уверенностью может утверждать, что каждый воин действовал в бою в определенных, известных каждому соплеменнику рамках, позволяющих им прогнозировать поведение друг друга. Кроме того, набор стратегических и тактических мероприятий был невелик, и каждый боец знал их еще с детских военизированных игр. И если эти действия не подпадали под понятие дисциплины, принятое в американских войсках, это не может служить доказательством хаотичного поведения индейских воинов и отсутствия среди них определенной согласованности. В отличие от солдат, индеец с ранних лет приучался к военному делу. Он знал, как наиболее рационально поступать в той или иной боевой ситуации, и для него не было секретом, как поведут себя в ней его товарищи. Недаром, указывая на отсутствие среди краснокожих дисциплины, современники зачастую при этом косвенно отмечали великолепную слаженность их действий. И если они не подпадали под общепринятые в американской армии понятия о воинской дисциплине, это не мешало индейцам наносить поражения выпускникам Вест-Пойнта и удачливым полководцам времен Гражданской войны. Ричард Додж скромно попытался извиниться за частую несостоятельность американских войск в боях с недисциплинированными краснокожими дикарями: «Реальная сила тысячи мужчин совершенно

не зависит от того, дисциплинированны они или нет. Результатом дисциплины и строевой подготовки является простая сосредоточенность, делающая толпу механизмом, способным по воле одного направить свою мощь в определенном направлении или выполнить задачу до конца». При этом он не скрывал, что «индеец превосходит его (солдата) во всех боевых качествах, за исключением дисциплины и необузданной храбрости». По поводу воинских качеств индейцев многие боевые офицеры отзывались с нескрываемым восхищением. Майор Канадской конной полиции Дж. М. Уолш, хорошо познакомившийся с бежавшими в Канаду сиу, говорил полковнику Нельсону Майлзу, что видел лучшие английские подразделения кавалерии, но не думает, что они смогли бы сравниться с сиу в искусстве верховой езды и стрельбы. Другой действующий офицер времен войн с индейцами сказал: «Дайте мне возможность привить дисциплину и научить подчиняться приказам таких рекрутов, как индейские юноши, и я легко смогу победить равное число солдат любой кавалерии в мире». Показательные битвы и редкие случаи, когда евро-американцам удавалось стать свидетелями отработки военных действий индейскими отрядами, безусловно, свидетельствуют об умении краснокожих воинов атаковать и перемещаться на поле боя не менее, а зачастую и более слаженно, чем это получалось у американских кавалеристов. А потому утверждения многочисленных исследователей о несогласованности действий индейских сил на поле боя и отсутствии понятия о дисциплине могут вызывать лишь недоумение. Еще Джеймс Томас в начале XIX в. сообщал: «Индейцы посвящают много времени военной подготовке и учебным сражениям. Их искусство и дисциплина заставила бы наших драгун покраснеть от стыда. Они быстро и в превосходном порядке передвигаются, атакуют и отступают. Их искусство верховой езды поистине удивительно, и я думаю, что их не смогут превзойти в этом даже казаки и мамелюки».

Глава 15

Тактика боя с белыми людьми

В столкновениях между белыми людьми и индейцами осталось много воспоминаний их непосредственных участников с обеих сторон. И здесь необходимо отметить различие, существующее в рассказах враждующих сторон, которое чрезвычайно важно для понимания достоверности тех далеких событий. Интерес к индейским воспоминаниям начал проявляться у американских исследователей на рубеже XIX–XX веков, когда еще были живы многие из стариков, участников войн на Великих Равнинах. Индейцы обычно простодушно рассказывали о своих действиях в тех или иных боях, ничего не приукрашивая и не выдумывая, окруженные седовласыми соратниками, которые иногда поправляли их, если они что-либо забывали, и внимательно следили за тем, чтобы рассказ был правдивым. Краснокожий мог умолчать об убийстве белого человека, не очень доверяя бледнолицым слушателям, опасаясь запоздалого наказания. Справедливости ради стоит отметить, что и среди них встречались люди, готовые за доллар-другой рассказать именно то, что хотел услышать белый человек. Так, младший вождь шайенов Две Луны стал едва ли не главным действующим лицом битвы на Литтл-Бигхорн, руководящим и направляющим «главнокомандующим» всех шайенов. Его соплеменники потом долго смеялись над доверчивыми белыми слушателями, так как впервые узнали о своем «герое» вместе с ними. Но таких весельчаков среди индейцев было очень мало, поскольку им с детства внушали, что бахвалиться лживыми заслугами постыдно. Однако до сегодняшнего дня многочисленные исторические издания причисляют Две Луны к руководителям той битвы.

Воспоминания белых участников, напротив, за редким исключением изобилуют небылицами и преувеличениями. Там, где с индейской стороны выступало не более пятисот воинов, их потери порой достигали полутора тысяч! Помимо невероятного собственного героизма, индейцам приписывались совершенно не свойственные им манера ведения боя, тактика и стратегия. Как вежливо упомянул об одном из подобных примеров боевой офицер Юджин Уэйр, «о событиях того боя ходит много странных историй».

^{При нападении на караваны была очень важна внезапность, чтобы переселенцы не успели поставить фургоны в защитный круг. Худ. Ч. Расселл}

В середине XIX в. Рэндолф Мэрси написал несколько книг, одна из которых, названная « Путешественник по Равнинам: путеводитель для сухопутных экспедиций», изданная в 1859 г., являла собой великолепную, чрезвычайно подробную работу, описывающую решение всевозможных проблем, способных возникнуть у переселенцев на Запад. В ней он давал следующие рекомендации о том, как вести себя с индейцами: «Приближаясь к незнакомцам, равнинные индейцы пускают своих коней в галоп, и люди, не знакомые с их манерами, могут воспринять это как свидетельство враждебности. Но это их обычай в обращении и с друзьями, и с врагами и не должен служить для необоснованной тревоги. Когда замечена скачущая таким образом группа краснокожих и они приблизились достаточно для того, чтобы разглядеть подаваемые сигналы, все, что необходимо… это поднять правую руку ладонью вперед и несколько раз двинуть ей вперед-назад. Все они понимают это как призыв остановиться и, если они не имеют враждебных намерений, сразу же выполнят его. После этого правая рука поднимается вновь и медленно двигается вправо-влево, что означает: „Я не знаю вас. Кто вы?“ На языке жестов они дадут знать, к какому племени принадлежат. Если вы их не понимаете, можно спросить, друзья они или враги, подняв обе руки сжатыми, как в рукопожатии, или сцепив оба указательных пальца. Если они настроены дружественно, то ответят тем же сигналом, если нет, то не остановят своих скакунов или сделают жест, означающий „ злость“. Небольшая по численности группа белых людей, путешествующих по Равнинам, не должна позволять приближаться к себе отряду незнакомых индейцев, если только не чувствует себя способной дать отпор нападению при самых невыгодных обстоятельствах. Основное правило безопасности, когда человек оказывается в прерии в одиночестве и замечает приближающуюся группу индейцев, — не позволить им подойти ближе, а если они продолжают приближаться, дать им понять, чтобы они держались подальше. Если они не послушаются, а он имеет быстрого коня, следует мчаться к ближайшему лесу. Если индейцы нагоняют, ему следует остановиться, повернуться к ним и направить ружье на ближайшего краснокожего, что зачастую обращает их в бегство. Но никогда не стоит без надобности нажимать на спусковой крючок, потому что, как только ружье будет разряжено… его единственным спасением будет быстрота его скакуна». Мэрси знал об индейском коварстве не понаслышке. В 1849 г. он выслал одного из офицеров вперед. Сам он был прикован к постели болезнью и не проследил, чтобы тот взял с собой нескольких солдат. Обнаруженные позже следы свидетельствовали о том, что к нему галопом подскакало четверо индейцев. Офицер ехал на очень быстрой лошади и мог спастись бегством, но не сделал этого. Они проехали вместе около трех миль, после чего индейцы жестоко убили его и скальпировали. Мэрси так и не смог выяснить, кто был виновен в смерти доверчивого офицера, но предположил, что тот встретился с возвращавшимися из неудачного похода молодыми воинами, которые не смогли противиться желанию захватить его скальп и лошадь.