Индейский трон, или Крест против идола
Шрифт:
Сиуа задумчиво посмотрел в небо. Они сидели в саду на разостланных циновках, неторопливо потягивая шоколатль – горький густой напиток из бобов какао, питье тлатоани и пилли, недоступное простым людям.
– Знаешь, друг мой, – негромко протянул Куатемок. – Я ведь не такой уж и бедный…
Гость хлопнул ресницами:
– Это ты к чему, господин?
– К тому, что у меня хватит средств на постройку даже нескольких небольших корабликов. Не каноэ, и не пирог – настоящих парусных кораблей, пусть даже и маленьких!
– Да-да! – восторженно закричал Сиуа. – Они бывают и маленькие… Мне рассказывал сеньор Аламинос. Шебеки, фелюки, шнеки…
– Несомненно, тебе лучше объяснить все мастеру-лодочнику… найти самого лучшего. Отыщешь?
– Конечно! И мой отец, архитектор, тоже даст средства… Я ему расскажу – он поймет.
– Рад, что у тебя такой отец.
– А… тлатоани… может быть, он тоже…
– Нет! – резко прервал Куатемок. – Ты – мой друг, Сиуа, и тебе я скажу: тлатоани говорить о судах еще слишком рано. Потом… может быть. А пока будем строить на свой страх и риск. И – на свои средства. Эх, еще пушки бы… Железо! Не может быть, чтоб у нас не было руды… Надо пригласить опытных в этом деле людей – испанцев. Хорошо платить – по-царски…
– Ты о чем, друг и господин мой?
– О своем, о своем, Сиуа! Точнее сказать – о нашем.
Гость просидел до самого вчера, то есть почти до ночи. Когда он ушел, в быстро темнеющем небе уже давно горели луна и звезды. Лично проводив приятеля до ворот, принц отправился домой и, пожелав приятных снов кланяющимся слугам, растянулся на невысоком ложе.
Кто-то неслышно прошмыгнул в дверь… Кто-то?
– Зеркальце! Рад видеть тебя…
– И я, мой господин.
Девушка оплела молодого человека руками, прижалась гибким и жаждущим утех любви телом. Словно сама собой, с бедер ее, шурша, свалилась юбка… А кроме юбки, никакой другой одежды на Зеркальце не было, если не считать браслетов и бус.
Только через три дня, ближе к вечеру, тлатоани наконец соизволил принять родного племянника, которого когда-то сам же и послал в стан бледнолицых пришельцев с опасным и ответственным поручением. А теперь вот, похоже, гневался! Не хотел и видеть.
Ах, лучше бы тлатоани его и не звал! О, каким гневом пылали глаза великого Моктекусомы! Словно это не он, а Куатемок проявлял преступную нерешительность и откровенный страх перед пришельцами, почему-то считая их посланцами богов, а Кортеса – наверное, и самим богом! Ругался… только что не топал ногами, всячески унижая.
И сведения-то Куатемок передавал не вовремя, да и не те, что нужно, и задержать испанцев не смог, да вообще – зря с ними и оставался. Мало того, еще почти что отрекся от истинных богов, облачившись в богомерзкие одежды белых! Позор, позор! Как отмыться теперь от подобного? Сам стал как белый, уж о том-то доложили посланцы-жрецы. Ничего толком не смог! И это – наследник? Стыд, стыд и позор.
Правда, к концу своей речи тлатоани немного остыл – он вообще был человеком отходчивым – и даже милостиво выслушал все оправдания племянника. Впрочем, тот и не думал оправдываться.
Якшался с белыми? Да, у меня там даже появились друзья – и не вижу ничего в этом плохого! Затем, в конце концов, и был послан. Отрекся от своих богов? Вот уж врут! Нисколечко не отрекся! Ах, не приносил жертв, и даже сейчас… Врут! Я же и раньше предпочитал приносить в жертву только цветы! Что? Ах, не так… Ну да, ну да, может быть. Но теперь – только цветы! Так завещал великий Кецалькоатль! Нет, нет, Кортес вовсе не бог! Просто удачливый военачальник. И молнии – никакие не молнии, а специальные приспособления
Как это – никогда? Но ведь нужно! Это теперь единственное, что может помочь нам. И для начала хорошо бы вышибить незваных гостей из столицы! Ведь у нас много воинов, а их – всего лишь жалкая горстка. Да нет же! Никакие они не боги, мало ли что там утверждают жрецы. А кто именно из жрецов, можно узнать? Ну вот… Да никакая это не подозрительность, просто интерес…
Куатемок давно уже понял – все бесполезно. Моктекусома не слышит то, чего не хочет слышать. Он верит жрецам и своим старым богам – пакостным демонам, как утверждает патер Ольмедо. Он не хочет и не будет делать ничего нового, ничего того, что пошло бы вразрез с традициями и поучениями жрецов! Ведь раньше тоже были войны и тоже были захватчики – но ведь боги помогали всегда! Помогут и на этот раз – нужно лишь, не жалея, приносить им богатые жертвы. Хорошо бы даже вот то странное существо о четырех ногах… Лошадь…
Ну что тут скажешь? Все слова как об стенку горох! Дикарь, он и есть дикарь. Лошадь в жертву принести, вишь ты… Господи – да ты же просто не представляешь, с кем столкнулся! Испанцы не тлашкаланцы и не тотонаки – это пришельцы из иного мира! И он – их мир – гораздо, гораздо сильнее. Нет просто никаких шансов уцелеть, не меняясь! Ради сохранения… пусть даже не все империи, пусть части, пусть даже только этого великого города… ради этого нужно изменить все традиции и измениться самим! Стать более предприимчивыми, верящими только в себя, более циничными, что ли… И даже, если потребуется, отказаться от своих старых богов! Не велика, кстати, потеря, многие наверняка обрадуются. Отказаться, конечно, не сразу… для начала объявить Кецалькоатля… нет, не святым Фомой – а самим Иисусом Христом! И перестроить храмы. Выбросить жертвенники и идолов, водрузить крест… Как поступают испанцы.
Они вовсе не едины, эти закованные в сталь завоеватели. Есть Кортес, но есть и сеньор Диего Веласкес, губернатор Кубы. Оба друг другу – враги! Есть король Карл… И есть папа римский, причем интересы их тоже далеко не тождественны. Есть, в конце концов, и много других европейских стран, ничуть не слабее Испании!
Все, все нужно использовать – любую возможность. Был бы тлатоани не так глуп… Хотя нет, он не глуп, скорее – просто невосприимчив к новому. В этом косном и застывшем обществе условностей и традиций любое изменение, даже внешнее, будет казаться ненужным и вредным. К чему что-то менять? Ведь раньше все было хорошо. Нужно просто больше молиться, чаще приносить жертвы…
Вернувшись домой, Куатемок, не раздеваясь, прямо в плаще, ничком рухнул на ложе, сжимая кулаки в бессильном отчаянии. Нет! Тлатоани своей стране не помощник… Не помощник! Скорее наоборот – враг или тот самый дурак, что иногда куда как хуже любого врага – вреда способен принести больше. Тут как раз именно такой случай.
Да, кстати, в конце аудиенции Моктекусома дал понять, что больше не считает Куатемока «любимым племянником». А вот это уже было странно, ведь, как ни крути, а принц – законный наследник, согласно древней и священной традиции. Императорам наследуют племянники – так уж заведено. И что, тлатоани пойдет против традиции? Что-то не очень верится. Тогда почему он так сказал? Почему? Почему? Почему?