Индиго

Шулепов Денис

И ещё вот: Влюбленный мужчина представляет из себя жалкое зрелище. (А. Кристи). Права старая женщина, по-моему, права, стерва!

P.S. Дано нам быть в любви и смерти одинокими. (Чьи слова?) 

22

Чтобы избежать кривотолков (а в деревне есть злые языки-завистники, готовые переиначить правду в кривду), влюбленные решили утаить от всех происшедшее с ними, посчитав, что правильнее будет дождаться окончания празднества,

уготовленного молодому барину, их теперешнему заклятому врагу.

Кузьма заставил Валю взять заточенный под шило гвоздь и носить с собой всегда.

— Завтра Демьян Евсеевич со Светланой Андроновной вернутся, он не посмеет тронуть, — сказала Валя на прощание Кузьме, сама не зная, себя успокаивает или его остужает.

— Будет худо — беги к барыне! Поможет… может.

— Конечно, милый мой Кузьма, конечно! 

23

Сегодня Валентин, позвонив с утра на объект и соврав, что дома прорвало трубу отопления, на работу не пошёл. Зачем тратить драгоценное время на работу, за которую задерживают зарплату на два с половиной месяца? А будешь бузить, то срежут энную сумму из того мизера, что получаешь на расчётный квиток. Не говоря уж о забастовках, если скажешь «баста!» — выгонят на «мёртвый» объект, где заработаешь столько же, сколько задрипанный курьер, и весь сказ…

Валентин не спеша позавтракал, не покормил рыб, включил компьютер и влез в базу данных МГТС, покопался в ней, выключил комп. Включил телевизор, по которому шёл премьерный показ очередного российского коммерческого телесериала. Валентина заинтриговало название: «Деревенская легенда». Он стоически досмотрел первую серию и выключил.

Время к обеду. После обеда нужно сходить в банк и закрыть счёт: держать деньги в этом банке стало подозрительно. Валентин сунул подмышку книжицу «Пятая гора» Пауло Коэльо и вышел из дома.

В отделении банка тихо: специалисты ОПЕРО ещё не вышли в зал после обеда. Валентин сел на стул и открыл книжицу. «Бог есть Бог, — ответил левит. — Читал Валентин. — Не сказал Он Моисею, благ Он или не благ; сказал лишь: «Я есмь». Значит, ОН есть всё, что существует под Солнцем — и молния, разрушающая дом, и рука человека, строящего его заново». Валентин несколько раз перечитал абзац. Потом строчки расплылись в пахотные борозды — задумался. Внутренний взор видел невообразимые завихрения мыслей, словно мозг пытался перед раскрытыми глазами молодого человека нагромоздить на книжном развороте геометрически неправильные фигуры.

После окрика мысленные фигуры в мгновение вытянулись обратно в ровные струны строк; Валентину даже показалось, что каждая издала немелодичный звук.

— А? Что? — встрепенулся он.

— Вы крайний в физ. зал? — повторила вопрос женщина.

— Нет, — внезапно для себя ответил Валентин, захлопнул книжицу и покинул банковское отделение.

Женщина загнула бровь, хмыкнула и села на его место.

Валентин вылетел на свежий воздух и побежал

к метро. Ему не нужен банк и деньги, ему не нужна тупая работа строителя, ему не нужны золотые рыбки, ему не нужна любовь, ему не нужны больше бессмысленные смерти, ему не нужно ничего, кроме своей судьбы! 

24

Из дневника:

Что уж говорить о совершенстве наших законов, если в брошюре одного серьёзного банка, где официально излагается Федеральный закон «О страховании вкладов…», делаются поразит ельные ошибки, как вот эта: «Вкладчики имеют право получать от банка… информацию об участии банка в системе трахования вкладов…»! Так и думается, что банк, опираясь на свои опечатки, в законном порядке трахнет тебя, выбросит и напоследок посмеётся: о, какой недотепа! 

25

Иван Демьяныч нашёл свою мать под сенью летней беседки, обмахивающуюся веером.

— Маменька, — позвал он.

— Ах, это ты, — отозвалась Светлана Андроновна и протянула сыну руку. — Я так устала с дороги. Меня чуть не убила эта чудовищная жара!

Свежий ветерок донёс до беседки ароматный запах варения; молодой барин находил день прекрасным и ничуть не жарким, но спорить о погоде не стал. Есть дела поважнее.

— Маменька, — начал Иван Демьяныч, — вчера ночью меня пытались убить.

— Боже мой, что такое ты говоришь, сын?! — подскочила Светлана Андроновна, на миг даже забыв про веер. Потом спохватилась и быстро-быстро замахала. — Цел ли ты, дорогой?.. Матерь Божья, что я говорю!.. Мне нужны мои капли. — Она затрезвонила в серебряный колокольчик.

— Прекратите, мама! — повысил голос Иван Демьяныч. Он сделал ударение в слове «мама» на последнюю гласную, как любила Светлана Андроновна, на французский манер. — Я бы не был так спокоен, если бы угрожала опасность.

— Так зачем же ты меня так пугаешь, — посетовала барыня на сына.

— А затем…

Иван Демьяныч умолк, увидев прислугу.

— Звали, барыня? — спросил холоп.

— Нет-нет! Иди, — сказала она, не удостоив крепостного взглядом. Спросила сына:

— Так что ты говорил?

Иван Демьяныч удостоверился, что холоп удалился, только затем принялся за свою историю.

— Вчера ночью, когда я провожал одну девку…

— Крепостную?!

— Да, маменька. Она просила меня…

— Я её знаю?

— Возможно. Она дочь главы их общины. Валя.

— Да-да, знаю! Сноровистая девчонка, но выпороть не мешает.

— Обычно она с подружкой своей ходит, но та раньше ушла, не дождавшись. А через кладбище ночью страшно, вот я и уговорился доброе дело сделать…

— У-у ты мой славненький! — Светлана Андроновна, расчувствовавшись, нежно погладила сына по небритой щеке.

Молодой человек стерпел и мастерски скрыл брезгливость улыбкой.

— А у Вали этой, оказывается, жених есть…

— Да ты что! — до крайности удивилась барыня. — И почему я всё узнаю последней?