Индия глазами русского Шивы. Роман-путеводитель
Шрифт:
– В России, – продолжила Марина, – в основном рождаются те, кому надо развивать и проявлять качества буддхи – творчество, духовность, сострадание. Увы, мало, кто этому принципу следует в России…
– Подожди! – перебил я ее. – Ты сказала «в нашем мире». Ты на самом деле всерьез считаешь, что есть еще какие-то миры?
– Конечно есть. Прожив столько лет в Индии, ты все еще думаешь, рай и ад – это сказки для малышей?
– Я просто не знаю. Разобраться пытаюсь.
– И рай существует, и ад, и еще много-много всего, великая иерархия. Наш мир считается одним из первых райских. Такое пограничное пространство. Люди находятся
– Ты сказала про Россию. А в Индии кто воплощается?
– Сюда приходят в основном на первое воплощение, как и в Африку, – задумчиво сказала Марина, – свежие души из ада, которым нужна плоть. Сотни адских душ, жаждущих плоти! Отсюда – минимальная осознанность всего, что внутри и снаружи.
– Но как же расхожий миф, – включился я азартно, – о том, что Индия – страна духовности, мудрецов и все такое? Почему же тогда тут древняя религия, культура, к которой тянутся люди со всего света? Тогда что вы тут делаете, раз здесь души из ада воплощаются?
– Не спеши с выводами, все это в Индии тоже есть – и культура, и религия, – уверенно сказал Ашот, – но каждый тут обретает то, что ищет. А пророки не кричат на площадях, как известно. Святых в здешних краях на самом деле больше, чем где бы то ни было. За таким количеством неосознанных душ надо все-таки хорошенько присматривать!
– А откуда вы все это знаете?
– Просто внимательно священные писания читали. Веды, Упанишады. А Маринка еще и ясновидящая… На других планах может работать. Она бы тебе много чего могла рассказать, но рановато – не осилишь.
Я был совершенно потрясен и подавлен нашей беседой. Но именно в этот момент меня вновь ударило понимание, что существуют температуры, при которых плавится прежнее понимание жизни, рушатся ценности и из тумана возникает что-то еще, пока не осознанное… У меня вдруг наступил момент, когда в голове стало не хватать оперативной памяти. Я закрыл глаза и вроде бы даже отрубился.
– А еще мы книжки издаем и переводим! – привел меня в себя через какое-то время голос Марины. – Хочешь, покажу?
Она принесла мне несколько прекрасно изданных ярких книжек. На обложке одной из них был изображен нежный юноша Кришна, характерного синеватого цвета.
– Эта на английском, эта на хинди, эта на русском… Сами сделали перевод Бхагавадгиты. Каждую шлоку с санскритским оригиналом выверяли. В английских переводах много неточностей, искажений смысла, просто пропусков. А этого в священных книгах быть не может!
– А можно умным людям тупой вопрос задать?
– Давай. Может, что и заострим! – кивнул Ашот.
– А почему Кришна везде такого странного цвета?
Марина и Ашот переглянулись и рассмеялись:
– Ты не первый и не последний с таким вопросом. В наших книжках об этом, кстати, написано. Но расскажу подробней. Кришна синий потому, что энергия его самозарождения на бесконечный порядок выше любой энергии и ее температуры в любой материальной вселенной. В эпицентре своей собственной энергии Кришна абсолютно белый – только там он Брахмаджиоти…
– Между прочим, есть даже черные изображения, – присоединилась к Ашоту Марина. – В Тамил Наду поклоняются Тирумалю, «Священному Черному».
– А это Веды на русском, вот Рамаяна и Махабхарата, – протянул мне увесистые тома-кирпичи Ашот, – бери, хотим подарить тебе эти книги. Читай… Скажи, а тебя еще наши вездесущие люди из органов не беспокоили?
– В смысле? – удивился я и тут же вспомнил встречу в Наггаре. – Хотя постой. Было один раз. Атташе Климов, кажется… Странная встреча.
– Знаем такого, – усмехнулся Ашот, – будь поосторожней с ними! Они в покое не оставляют.
– Справлюсь как-нибудь!
Проводить меня на крыльцо, накинув шерстяную индийскую шаль, вышла Марина. У ее ног мурлыкала серая пушистая кошка. Марина взяла ее на руки и погладила. В свете луны глаза женщины и кошки полыхнули одинаковым зеленым огнем.
– Марин! Почему в Индии кошек практически нет? Собак, коров, баранов, обезьян – полно… А обычных кошек буквально несколько раз видел…
– Просто кошки умнее индусов, – Марина загадочно улыбнулась, – и еще они могут легко ходить между мирами…
Потрясающая женщина! Если бы родилась индуской – точно была бы местной святой.
Мы подружились, и я еще несколько недель прожил в Ришикеше, ежедневно встречаясь с Ашотом и Мариной. Это были очень интересные, наполненные покоем и новой для меня информацией дни.
Я получил приглашение приезжать к ним в любое время. Жаль только, что так и не пришлось им воспользоваться: дом Ашота с Мариной вскоре ограбили и подожгли отмороженные бандиты-гастролеры, и мои знакомые, видимо взяв от Индии все, что нужно, вернулись в Россию, чтобы проповедовать там мудрость и учение Кришны.
После встречи с Ашотом и Мариной я начал понемногу читать священные писания Индии. Не скажу, что это далось мне легко. Зато под впечатлением услышанного и прочитанного я решил в полном одиночестве проехаться по индуистским святым местам в надежде почувствовать что-то новое внутри себя. Сам не знаю, зачем именно я поехал, – просто потянуло. В какой-то момент жизни в Индии я выяснил, что у меня есть внутренний голос, и стал прислушиваться к своим желаниям, даже если они сначала казались абсурдными.
Я не называл эту свою поездку медитацией, но в итоге получилось нечто вроде того. Я побывал в Бадринатхе и Кедарнатхе – священных индийских городах. Сначала поехал в Бадринатх. Этот город связан своим названием с одним из имен бога Вишну – Бадри, Дикая ягода. Дорога сюда, как и кашмирский серпантин, открыта всего несколько месяцев в году. В остальное время ущелье засыпано снегом, храм закрыт. Но даже в летние месяцы дорога в эти места непростая, завалы и оползни могут случиться в любое время. Если засыпет на дороге – останется только на Божью милость рассчитывать или российских спасателей вызывать. Нормальные автобусы сюда не ходят, поэтому пришлось трястись в ненормальном, то есть в обычном индийском. Камни под левым колесом предательски осыпались, но после экстремальной дороги на Шринагар мне уже было не страшно. Я спокойно дремал, почти не обращая внимания на крутые виражи.