Индия. История, культура, философия
Шрифт:
Синтез индуизма появился вновь во время второго великого объединения империи на севере Индии, названного золотым веком династии Гуптов (около 320–550 гг. нашей эры). Чандрагупта I утвердил свою власть от ключевых горных перевалов на северо-западной границе до Бенгальского залива, выбрав город Паталипутру в качестве первой в истории Индии столицы классической индуистской империи. Новая кровь и новые идеи, которые прибывали в Индию в большом количестве в течение предыдущих пяти столетий раздробленности, очевидно, оказались достаточными, чтобы держать новоиспеченных варваров на приличном расстоянии, и династия Гуптов на протяжении целого столетия становилась только сильнее. Пика славы династия Гуптов достигла во времена правления Чандрагупты II, «Чья Лучезарность Была Сравнима с Сиянием Солнца», с 375 по 415 гг. нашей эры. Калидаса, Шекспир Индии, жил и писал на санскрите свои великие пьесы и стихи при дворе Чандрагупты. Самая прекрасная и известная во всем мире драма Калидасы — это Шакунтала, названная так по имени героини — лесной нимфы, покорившей сердце царя-повесы и родившей его сына, Бхарату, после того как они по своему собственному желанию поженились по «любовному ритуалу».
Гениальность Калидасы
С появлением индуизма и его пантеона многочисленных новых богов началось строительство храмов «домов» в каждом городе Индии эпохи правления Гуптов и на каждом святом берегу реки или вершине горы — везде, где богам мог бы понадобиться приют. Самые большие и крепкие из этих каменных храмов смогли пережить разрушительное действие времени и вторжения армий захватчиков, как и рисунки того времени, и монументальные скульптуры в пещерах Аджанты, Эллоры и Элефанты. Все индийские искусства вдохновлялись религией, являясь красноречивым эхом неумирающей веры целых поколений художников, мастеровых и меценатов, которые тратили свои жизни и состояния в трудах, полных ревностного служения божественным силам. Великолепные формы, мотивы и символы, которые населяют настоящую вселенную индийского религиозного искусства, на протяжении веков повторялись, становились более изысканными и в каждом регионе претерпевали присущие только этим регионам изменения. Однако до наших дней они, в основном, смогли сохранить свой классический характер. Такая визуальная целостность помогла укрепить столпы традиции, основанные на святых писаниях и эпической литературе, которые раскрыли белый зонт индуизма над самыми отдаленными уголками субконтинента, чьи региональные изменения были яркими, но чья всеобщая интеграция становилась сильней с каждым шагом империи.
Буддистские паломники из Китая оставили некоторые описания очевидцев об их путешествиях в Индию во времена правления Гуптов и после, они оказались дополнительными маячками, проливающими исторический свет на эпоху классической интеграции. Эти китайские паломники заметили терпимость индуистской династии по отношению к идеям буддизма, что, несомненно, произошло ввиду интеграции буддизма в лоно вайшнавизма, однако, что также отражало индийское терпение и толерантность по отношению к различным точкам зрения. Кастовая система к этому времени создала свои собственные способы того, как справляться с плюрализмом, позволяя индийскому обществу поддерживать хрупкий баланс, который бы не угрожал нарушить нравы, обычаи или «чистоту» различных сегментов деликатно сбалансированной индуистской системы. Оставив местные нравы и обычаи в покое, почти не вмешиваясь в личные и семейные обычаи людей, проживающих в сильно отличающихся провинциях, а также ограничивая свое имперское правление только сбором налогов и обеспечением общей безопасности от иноземных вторжений, монархи династии Гуптов обеспечили себе почти два века процветающего правления. Значительной частью секрета их успеха стала «слабость» их правления, его абсолютно неназойливая суть. Имперская власть в Индии достигла своего пика тогда, когда она была менее всего надоедлива, именно поэтому никто и не бросал ей никакого вызова, таким образом власть в стране была лучше всего защищена от восстаний и переворотов. Часто то же было характерно и для британского правления, и определенно то же самое можно сказать о сегодняшнем правлении независимого Нью-Дели.
Исламские завоевания
Приверженцы воинственного братства Ислама («покорение» воле Аллаха) нанесли своими острыми ятаганами глубокую рану политической системе Южной Азии, начав вторжение в Синде в 711 году нашей эры. Вера, основанная пророком Мухаммедом в песках Аравии столетием ранее, достигла берегов Индии в том же году, что и берегов Иберийского полуострова. Ее с фанатичной страстью несли скачущие легионы истинных верующих во всемогущего бога и его вселяющий ужас судный день. Мусульманские армии продолжали свое наступление на индийскую землю на протяжении последующей тысячи лет, из которых более 500 последних лет мусульманские монархи будут править большей частью Индии. Ни разу с момента арийского вторжения индийской цивилизации и ее основным убеждениям и моральным ценностям не был брошен такой мощный, настойчивый и непреклонный вызов. Во многом исламское вторжение принесло намного больше раздора, а его наследие несло в себе гораздо большую угрозу индийской цивилизации, чем правление ариев. Во время правления ариев даже произошел синтез между ариями и преариями, что и привело к созданию индуизма. Единственным крупным детищем индуизма и ислама стала община сикхов, которая, однако, бросает единству Индии не меньший вызов, чем сам ислам.
Вторжение арабов в Синд произошло по морю. Пустынные пески этой провинции сегодняшнего Пакистана, расположенной в нижнем течении реки Инд, не стали плацдармом для завоевания остальной части субконтинента. Синд оставался изолированным мусульманским аванпостом в Южной Азии на протяжении почти трех веков, перед тем как стал предвестником начала «мусульманской эры» в истории Индии. Подлинное начало этой эры пришло, когда Махмуд Газневи, «Меч Ислама», во главе своего первого отряда афганских головорезов в 997 году нашей эры перешел Хайберский перевал для того, что на протяжении последующей четверти века он будет называть охотой. Добычей Махмуда во время этой охоты были индусы и их храмы, чьи иконы оскорбляли его чувства, а их золото и драгоценности возбуждали его жадность. За грабительскими набегами газневидов последовали нападения их преемников гхоров,
После 1206 года мусульманские султаны персидско-афганско-турецкого происхождения сделали равнины Дели своим домом на последующие три с четвертью века. Не менее тридцати пяти мусульманских султанов просидели в Дели на тронах пяти следующих одна за другой династий, управлявших царством, которое, как точно кто-то подметил, называли «деспотизм вперемежку с убийствами». Однако после того как мусульманские правители уже навечно осели на индийской земле, они начали поощрять доктрину нахождения общего языка со своими индуистскими подданными, которых уже больше не ставили перед крайним выбором — ислам или смерть. Подобно христианам и евреям, индусам позволили придерживаться своей веры, заплатив за это специальный поголовный налог для так называемых «людей книги», для тех, чьи частично разрешенные святые писания подняли их над статусом «неверных». Брахманы, конечно, не были рады тому, что им приходилось платить за привилегию оставаться подданными второго сорта в своей собственной стране! Все же это было лучше, чем смотреть в лицо жестокому выбору — обращение в ислам или смерть.
Со временем процесс культурного притирания и синтез — лингвистический, артистический, генетический смог стереть многие острые углы фундаментальной разницы между мусульманами и индусами. Большинство мусульман, которые к концу XIX века составляли приблизительно четверть населения Индии, были потомками перешедших в ислам индусов или детьми индуистских матерей. После многих веков проживания в Индии «братство» правоверных мусульман приобрело некоторые черты кастовой системы индуизма, особенно в отношении института брака. Шейхи, афганцы и мусульмане персидского или турецкого происхождения, предпочитали невест из своих собственных общин. В некоторых кругах мусульманские кулинарные обычаи также претерпели изменения. Ни одни чужеземцы не смогли противостоять влиянию Индии на их жизнь. Ненависть мусульман по отношению к индуистским иконам поутихла со временем, а также ввиду физической невозможности уничтожить каждую индуистскую статую на каждом храме в стране. Мусульмане вскоре уже пресытились жестами символического разрушения богов и богинь, большинство образов которых сегодня, в том случае если они датированы временами еще до прихода мусульман, имеют отбитый нос, руку или еще какую-либо сломанную конечность, отрубленную от каменного тела мечом разъяренного мусульманина много веков назад.
Последняя волна исламских завоевателей пришла в Индию из Средней Азии. Во главе этого вторжения стоял прямой потомок Чингисхана и Тамерлана по имени Бабур, «Тигр», основатель империи Великих Моголов. С 1526 по 1530 годы Бабур разгромил каждый султанат, который оказался на его пути, а также индуистскую армию раджпутов [11] , которая посмела бросить вызов и попыталась остановить победоносный марш его войск. Рожденный для войны и власти, Бабур превратил Дели и Агру в две столицы империи, которую он подарил своим наследникам, Великим Моголам, правившим ею на протяжении последующих двух веков. Империя Моголов стала сильнейшей династией за всю историю Индии, номинально удерживая за собой трон вплоть до 1858 года, хотя на протяжении большей части последнего века своего правления Моголы уже выступали в роли марионеток британцев, маратхов [12] и афганцев.
11
Раджпуты — этно-сословная группа в составе сословия кшатриев в Пакистане и Северной Индии.
12
Маратхи — народ в Индии, основное население штата Махараштра.
Также как и в династии Маурьев и Гуптов, третий по счету император Моголов стал величайшим монархом в своей династии. Акбар «Великий» правил на протяжении почти полувека (1556–1605), и этот период стал высшей точкой в развитии «национального» просвещенного правления Моголов, однако еще не его территориального суверенитета. Акбар стал первым мусульманским монархом, инициировавшим всеобщую политику религиозной толерантности по отношению к индусам и добившимся расположения раджпутов посредством совместных браков, что привело к созданию мощных «национальных» альянсов. Он сидел на своем троне, сделанном из инкрустированного мрамора, как полубожественный монарх всех жителей Индии. Некоторые ортодоксальные муллы считали Акбара предателем Ислама, поднимая воинственный клич джихада против него. Императорский отряд слонов с легкостью подавлял эти восстания. Некоторые из главных советников Акбара были индусами, глава его налогового управления был рожден брахманом, его верховный военачальник был раджпутским принцем. Акбар лично выбирал своих ключевых помощников, щедро одаряя их землями, доходов от которых, обычно составляющих приблизительно треть всего выращенного на них урожая, с легкостью хватало на то, чтобы содержать отряды кавалерии от 500 до 50 000 всадников, готовых в любой момент выступить по первому же зову императора. Эта система доказала свою эффективность в деле обеспечения безопасности границ страны, одновременно расширив их за пределы Гиндукуша, включив большую часть сегодняшнего Афганистана в состав Дели-Агра-Фатехпур-Сикри империи. Фатехпур был новой столицей самого Акбара, созданной в ознаменование рождения его сына и наследника. Однако недостаток воды привел к тому, что город покинули немногим более чем через десятилетие. Призрачные, сделанные из песчаника, руины этого города, сохранившиеся до наших дней на Джайпурской дороге, к западу от Агры, могут служить напоминанием об эклектической гениальности Акбара и его мечте объединить индусов и мусульман в одном государстве.