Индоевропейцы Евразии и славяне

Гудзь-Марков Алексей Викторович

При этом протославяне, иначе протовенеды, никогда не переставали ошущать близость своей древней степной индоевропейской прародины юга Восточной Европы, юга Урала и равнин Средней Азии, вплоть до горных вершин хребта Копетдаг. Киммерийцы, скифы, сарматы, аланы, эти двоюродные братья славян, примыкающие к восточному крылу индоевропейского мира, в I тыс. до н. э. — I тыс. н. э. не только соседствовали со славянами, но в конечном итоге были вобраны восточнославянским миром как один из субстратов, далеко не единственный при движении славян по просторам Восточной Европы.

К XIII в. до н. э. индоевропейские народы запада и центра Европы от древнего подвижного образа жизни едва ли не повсеместно перешли к оседлой жизни. Переход

этот был долог и занял столетия, выливающиеся в тысячелетия. К ХШ в. до н. э. на смену древней традиции погребения под курганами в Европе стала приходить иная традиция. И как всегда, для этого были причины. Курганы — это едва ли не единственный способ в бескрайней степи, летом покрытой ковром из высокой травы, а зимой столь же высокими снежными сугробами, отметить место упокоения предков. При оседлой жизни, в центре и на западе Европы, где зимы несравнимо мягче восточноевропейских зим, соседи не столь вероломны, и хозяйство дает достаточно продуктов питания и нет нужды постоянно перегонять скот на новые далекие пастбища, население на определенном этапе развития стало погребать умерших в грунтовых могилах на общих кладбищах, вблизи своих домов. И не было нужды как-то особо отмечать места захоронений. Столетиями к ним вела одна и та же дорога. Но славяне под курганами, вплоть до раннего Средневековья и эпохи принятия христианства, продолжали погребать высшую знать.

Один из таких курганов, высотой Ими диаметром 70 м, расположен у города Седдина и датируется VIII в. до н. э. В основании кургана построена круглая погребальная камера со сводом из каменных плит и с настенной росписью. В бронзовой урне, помещенной в керамический сосуд, покоится прах сорокалетнего мужчины, в двух других урнах прах двух молодых женщин. Погребальная утварь представлена бронзовыми сосудами и мечом с ручкой, украшенной так называемыми антенами.

На полях погребений, нередко насчитывающих сотни и тысячи могил, прах помещали в биконические сосуды, иначе называемые урнами. Украшены эти сосуды классическим индоевропейским орнаментом, характеризуемым геометричностью фигур и их строгой симметрией. Это штрихованные линии, оттиски шнура, треугольники, кресты, меандры, волнистые и горизонтальные линии, идущие по периметру сосудов. Рядом с урной в могиле ставились иные сосуды, по-видимому, с пищей. Урны накрывали камнями или специальными крышками.

Создатели лужицкой культуры селились на возвышениях, над реками, в домах столбовой конструкции. Дома состояли из передней и из комнаты с очагом. Либо дом представлял собой одну комнату с очагом. Продукты хранили во врытых в землю сосудах внутри жилых помещений. Нередко поселения окружались оборонительным валом и рвом. Лужицкая культура располагала достаточно развитой для своей эпохи металлургией и имела искусных ювелиров. Обнаруживаемые поныне клады лужицкой культуры характеризуются наличием топоров, мечей, височных колец, ожерелий, браслетов, перстней, шейных обручей — гривен, и конечно же фибул — древних индоевропейских застежек для плащей, обе полы которого скалывались фибулой на груди.

К эпохе лужицкой культуры восходят найденные на ее территории клады золотых изделий. Клад из Эберсвальде (место к северо-востоку от Берлина) представлял собой помещенный в глиняный сосуд 81 золотой предмет весом 2,5 кг. Возможно, клад этот принадлежал ювелиру, ибо помимо шейных гривен, браслетов, спиральных колец и восьми чаш, он содержал свитые жгутами золотые проволоки и золотые слитки. Отдельные клады северо-запада Чехии, относящиеся к эпохе лужицкой культуры, содержат до 0,5 кг золота.

Производство оружия — мечей, топоров, кинжалов, наконечников копий и стрел в среде создателей лужицкой культуры находилось на высоком уровне мастерства. Центральноевропейские образцы оружия II тыс. до н. э. доминировали на значительной части европейской территории, и эта данность подтверждается тысячами

свидетельств археологии.

Вне всякого сомнения, язык создателей лужицкой культуры был весьма развит и содержал едва ли не все присущие высокоразвитому индоевропейскому, в частности славянскому, языковые особенности. В завершении настоящей работы, рассматривая письмо венедов, мы получим возможность в этом убедиться.

Можно много рассуждать о том сами ли создатели лужицкой культуры и смежных с ней родственных ей культур Австрии, Чехии, Моравии и Словакии расселились на Европейском континенте вплоть до Британии, Пиренеев, Сицилии и Малой Азии, или это их духовная традиция так повлияла на народы континента, что они едва ли не повсеместно стали помещать прах сожженных в сосуды и ставить их на дно грунтовых могил на полях погребений. Я придерживаюсь того мнения, что расселение сопровождалось духовным и материальным влиянием, выраженным в следовании многих народов континента традициям культуры погребальных урн и полей погребений. Всякий сведущий в индоевропейской истории в масштабе Евразийского континента понимает, что подобное эпохальное явление для индоевропейских реалий древности — явление, стоящее в общем ряду не менее значительных событий, будь то пришествие хеттов в Малую и Переднюю Азию рубежа III–II тыс. до н. э., вторжение индоариев в долину рек Инд и Ганг XVIII–XV вв. до н. э., переселение степных кочевникох зороастрийцев в Афганистан и Иран XIII–VIII вв. до н. э. Катившимися в IV–II тыс. до н. э. со степного юго-востока волнами кочевников индоевропейцы заселили Европу. Позднейшие континентальные расселения кельтов, латинов, германцев и тех же славян V–XI вв. — это явления повторившие эпическую экспансию создателей культур полей погребений XIII–VIII вв. до н. э. У меня нет сомнений в том, что осуществляли эту экспансию венеды.

Что послужило причиной расселения создателей культуры полей погребений из центра Европы на ее периферии, точно неизвестно. Полагаю, что причины были те же, что у кельтов, германцев и иных народов. Материальная мощь культуры, рост населения, высокая духовная и светская организация общества позволили венедам продвинуться на земли с более мягким климатом. Замечу, что для славян, как и для иных индоевропейских народов, этот вопрос вполне естествен. Пути продвижения венедам были обозначены торговыми речными и сухопутными дорогами, объединявшими янтарный берег Венедского залива (Балтики) с лазурным побережьем Адриатики и Средиземноморья и с побережьем Атлантического океана.

В XII–VIII вв. до н. э. археология фиксирует культуры, следующие традициям культуры полей погребений и погребальных урн, помимо бассейна Дуная, на Рейне, в долинах Швейцарии, на востоке Франции и распространяются далее, на периферии континента, на её полуострова.

Памятники милавичской археологической культуры, входящей в круг культур погребальных урн и развивавшейся на территории юга Чехии и Баварии, указывают на то, что население жило в городищах, занимавших стратегически важные пункты, а площади укреплений отдельных городищ достигают 50 га. Городища обведены громадными валами, в основание которых заложены конструкции из бревен, камней, глины. Это свидетельствует о том, что продвижения по континенту для создателей культуры полей погребений подчас носили характер завоеваний.

В описываемую эпоху активно развивался процесс смены занятий по преимуществу скотоводством и охотой на занятие земледелием и ремеслами, наряду с сохранением традиций скотоводства, охоты, рыбной ловли.

Одолев альпийские перевалы, создатели континентальной культурной традиции погребальных урн ступили на земли севера Италии, и вместе с пришельцами на Апеннины хлынул далеко не первый поток бронзовых мечей, прототипы которых восходят к центральноевропейским образцам, и в первую очередь к мечам липтовского типа, названным так по району Словакии, где они производились.