Индок охотится за пауками
Шрифт:
– Думаю пристроить комнату для отдыха, – объяснила директриса вошедшему в кабинет заместителю, – школа начинается с кабинета директора, так я считаю. Моя – будет лучшая!
Иван Иванович вспомнил, как она обставляла классные комнаты для новых учителей. Со всей школы, из всех кабинетов, для директорских подруг перенесли, или попросту стащили, самые хорошие стулья, столы и классные доски. Даже горшки с цветами чужие унесли. Так маленькая девочка придирчиво отбирает для новой куклы лучшую игрушечную мебель и одежду у надоевших мишек и пупсов.
–
– Конечно! – вежливо согласился Иван Иванович. – Постараюсь!
– У вас мрачное лицо. Вам бы влюбиться в кого-нибудь! И настроение будет лучше …– директриса умела поразить собеседника своей непредсказуемостью.
В порядке ли у неё голова? – подумал Иван Иванович, а вслух попытался отшутиться:
– Да не берет никто!
– А вы влюбитесь в меня…– тихо сказала директриса, напустив на себя загадочный вид.
– В вас не могу, – испугался Иван Иванович. Господи.… Ну и фортели она выкидывает!
– Это почему же? – с улыбкой поинтересовалась директриса.
Её кокетливый тон сразил Ивана Ивановича наповал, поэтому он ляпнул первое, что пришло ему в голову:
– Вы же мой начальник….
Директриса сразу переменилась в лице.
– Я пошутила, вы что же, шуток не понимаете? – холодно сказала она. – Готовить праздничные выступления будете вместе с Владимиром Яковлевичем. Он человек талантливый, многогранный и многое умеет. Вдвоем, надеюсь, справитесь! Идите и работайте!
Она закурила и, помедлив, добавила:
– Когда курите, чтобы кроме вас, там не было никого! Только охранник. Понятно?
Место для курения было узаконено. А лишнее Иван Иванович просто выбросил из головы. Мало ли, кто что сказал…
Может быть, эта забывчивость и сыграла свою роль впоследствии, кто знает? Ограничимся простым утверждением, что нет ничего страшнее, чем оскорблённое женское самолюбие!
К удивлению Ивана Ивановича участвовать в концерте захотели многие. Дети просто горели желанием демонстрировать таланты. Они танцевали, пели, читали стихи, играли жанровые сцены, показывали гимнастику и каратэ.
Настроение у всех было прекрасное. Школьники снимались с учёбы для бесконечных репетиций, а не участвующие в концерте попросту сбегали с уроков.
Во второй половине дня Иван Иванович заглянул в актовый зал.
– Ножку тяни, ножку! – Лампасов тренировал гимнастку в нарядном трико. – Красивые у тебя ножки….
Он ласково погладил девочку по внутренней стороне бедра. – Ты должна двигаться под музыку, музыку надо чувствовать, а ты не умеешь.… Значит, надо заниматься. Приходи вечером в школу, ко мне в кабинет, прорепетируем ещё!
Появление Ивана Ивановича географ встретил
– Иваныч! Что ты за ерунду моим детям подсунул? – Лампасов вытащил из кармана брюк мятый клочок бумаги. На листке корявым детским подчерком с ошибками было выведено:
Путишествие Колумба.
Колумб хотел провести путишествие но ему не хватало денег, и
он ездил в разные страны просил деньги но ему ни кто ни чего не
давал. Но вот ему дали денег и он поехал в экспедицаю Но потом
его орестовали и посадили в тюрьму и забрали участок о
котором он даже не знал но там было очень много золота и его
выпустили из тюрьмы.
Иван Иванович вспомнил, что просил детей написать домашнее сочинение и даже обещал оценки. Впрочем, оправдываться перед Лампасовым он не собирался.
Может быть, послать его к чёртовой бабушке? – подумал заместитель директора. – Нельзя послать, пока нельзя! Из-за концерта. Жаль, право! – Он испытывал в душе ту смесь опасения и брезгливости, какую мы порой испытываем по отношению к психически больным или пьяным. Но иронии Иван Иванович сдержать не смог:
– И что теперь?
Лампасов был рассержен:
– А ты не делай так больше, Иваныч! Сказали тебе подменить, – подмени; а предмета не знаешь, значит, не лезь! Посидел с ними и ладно…. Ты зачем Галине Григорьевне рассказал, что я уходил? Она заставляет заявление за свой счёт писать, и я деньги потерял. Мне это надо?
– Она неожиданно пришла на урок! – Иван Иванович крепился, он помнил, что худой мир лучше доброй ссоры.
– Вот зараза толстая! Так я и знал! Не любит она меня, но ничего и не таких обламывали! – Лампасов выругался.
Иван Иванович ушёл, сославшись на занятость.
Концерт удался, особенно понравился учителям канкан, исполненный озорными старшеклассницами. В последний момент бойкие девушки задели каблуками стелющиеся по полу провода, и у усилителя пропал звук, но Лампасов с блеском сумел спасти музыкальное сопровождение. Его старенький аккордеон участвовал во всём происходящем на сцене, а звуки инструмента перемежались остротами хозяина. Так работает тамада на свадьбе. Лампасову много аплодировали учителя и приглашённые родители.
Высокое начальство не приехало, учителя, и дети свободно веселились. Директриса, правда, нашла к чему придраться, но это стало уже привычным и не испортило настроения Ивану Ивановичу. Впервые он видел хоть какие-то итоги своей работы.
Школьники после концерта были отпущены домой, а учителя продолжали отмечать профессиональный праздник.
В кабинете домоводства составили столы. Еда и напитки были нехитрые: бутылки с водкой и вином, варёная картошка, салаты, колбаса. Разнообразие закусок возрастало в центральной части стола, где наблюдались две бутылки с полусладким шампанским и фрукты, это обозначало места для начальства. Так и вышло. Здесь уселась директриса с подругами.