Индок охотится за пауками

Пьянков Борис

– Иван Иванович, немедленно составьте график дежурств! Вы лично должны каждую перемену проверять туалеты! И у девочек тоже! Нечего стесняться!

– Ну, это вы, наверное, погорячились, – растеряно сказал Иван Иванович, – я же не могу делать проверки в женском туалете!

– Подумаешь, какие церемонии… Я же захожу к мальчикам! И мало ли, что они сразу делают вот так! – директриса соединила ладони внизу живота, показывая, как именно.

Это выглядело забавно, и Иван Иванович усмехнулся. Многие учителя тоже не смогли удержаться от

улыбок.

– С этого дня школа становится некурящей! Мы во всем должны показывать пример детям! – было похоже, что Людмилу Борисовну не на шутку разозлили смешки присутствующих. – Учителям запрещено курить в школе тоже! За курение будет взиматься штраф! – В голосе «директрисы» вдруг послышалась ирония:

– Проследить это, – именно ваша обязанность, Иван Иванович! Туалеты для мальчиков запереть, оставить только один, его и контролировать!

– Теперь, – всё! – Людмила Борисовна возвысила голос. – На летучки отныне будем собираться регулярно, каждую неделю. Торопитесь, разве не видите, что опаздываете на уроки!

Заместитель директора по воспитательной работе отправился выполнять обещание, так опрометчиво данное Лампасову.

У кабинета географии его поджидала Галина Георгиевна.

– Иван Иванович, а где Владимир Яковлевич? Я не вижу его в школе. Может быть, он вам что-нибудь говорил? – она упиралась в бока руками.

– Говорил, – согласился Иван Иванович, – просил передать, чтобы вы не ставили ему замену.

– Значит, вы будете работу выполнять, а он деньги получать? Не знаю, как там договаривались, но я сделаю, как положено. Когда придет, передайте ему, пусть пишет объяснительную записку! А то важный какой... Ни о чем не предупреждает, журнал и тот не заполнен до сих пор! А вы пойдёте на замену в первый класс!

– Куда я пойду? – переспросил с удивлением Иван Иванович. В начальную школу его ещё не посылали.

– Не волнуйтесь, – ухмыльнулась толстуха, заметив выражение его лица , – только на один урок. Все болеют, поставить некого, со второго урока замените географа, между прочим, у него сегодня одиннадцать уроков в две смены!

Чёрт бы его побрал! – подумал Иван Иванович. – Ну, авось, придёт до второй смены…

Галина Георгиевна развернулась и ушла. Несмотря на полноту, она очень быстро двигалась.

Теперь придётся объясняться с Лампасовым, он решит, что это я его выдал завучу, – думал Иван Иванович, – и принесла её нелёгкая.

Голова продолжала болеть. Иван Иванович открыл дверь в кабинет первого класса «А».

По кабинету с криками носились дети. С такими маленькими заместитель директора ещё не сталкивался. Казалось, школьники обезумели от свободы. Один школьник скакал на столе учителя. Некоторые дети дрались, а в углу заливался слезами какой-то мальчик. Классная доска была вся исчиркана мелом. Рассыпанный, раздавленный мел был всюду: на полу, партах, одежде и физиономиях первоклассников.

Иван

Иванович сделал несколько попыток успокоить детей, но его никто не услышал. Неожиданно для самого себя заместитель директора заорал командирским голосом, который так безуспешно пытался выработать, когда служил в армии:

– Встать! Смир-рно! – Это не помогло, зато плачущих детей стало больше.

Всклокоченный Иван Иванович в отчаянии выскочил в коридор, чтобы найти Галину Георгиевну и отказаться от этой пытки. В коридоре от него шарахнулись в испуге две старшеклассницы. Это были взрослые на вид девушки, хорошенькие и умело подкрашенные, но разозлённый Иван Иванович не обратил на это никакого внимания.

– Кто такие? Почему не на уроке? – его голос в эту минуту мягкостью не отличался. – Прогуливаем?!

– Только физкультуру.… То есть, мы освобождены, – отчаянно натирая подбородок, сказала тоненькая девушка в джинсах. Её пышная причёска отсвечивала зрелым баклажаном.

Золотистые волосы другой девушки волной рассыпались по спине. В коротком розовом платьице она напоминала длинноногую куклу, из тех, с какими любят возиться дети.

– Не надо на нас кричать. Мы даже не знаем, кто вы такой?! – Блондинка оказалась смелее подруги.

Мысль пришла к Ивану Ивановичу, как озарение, – вот они-то и помогут!

– Извините! – сказал он спокойнее, – я новый заместитель директора. Для вас есть работа. Надо посидеть с детьми, а от физкультуры я вас на сегодня освобождаю!

– Мы согласны! – обрадовалась первая.

– Извинения принимаются, – с достоинством сообщила вторая, – а Вы действительно имеете право снять нас с урока?

– Имею!

Порядок в классе был восстановлен. Девушки проверяли каракули первоклассников у доски и ставили им оценки в тетради (только «четыре» и «пять», чтобы не плакали.), а Иван Иванович ходил по кабинету и следил за порядком. Это было занятием не из легких.

– Не надо разбирать стержень! – сказал Иван Иванович аккуратно одетой девочке, которая развинтила гелиевую авторучку. – Я же сказал, не надо... Ты будешь, как Хрюша! Не надо туда дуть… Я кому сказал! Ты же испачкаешься!!! Ну вот….

Крошечное создание рыдало, размазывая синий гель по щекам и белоснежному фартучку.

Одна из старшеклассниц увела её умываться, а Иван Иванович с удивлением и ужасом осознал, что мальчик, сидящий у окна, ест ластик. И не просто жует, а проглатывает кусочки резины.

– Прекрати немедленно! – испуганно закричал Иван Иванович. – Отдай ластик!

– Кушать хочу… – сказал тот, горестно качая головой.

Для мальчишки нашли яблоко. А Иван Иванович в это время уже отнимал карандаш у девчонки, которая попыталась воткнуть его соседу в глаз. Сосед, противный рыжий мальчишка с пятном от зелёнки на голове, отбивался пищащим мобильным телефоном.

Прозвенел долгожданный звонок. Иван Иванович был безумно рад призванной ему на смену учительнице начальной школы: