Индок охотится за пауками
Шрифт:
От такого предложения пьяного Колю бросило в жар. Интересно, до каких границ распространяется то, что Оля скрывает за невинным словом поиграть?
– Зачем тебе деньги? – пробормотал поэт, скрывая возбуждение.
– Если я не принесу маме денег, она не пустит меня ночевать, – сказала Оля.
– А если ты не придёшь домой совсем, что будет?
– Наверное, никто не заметит.
– Значит, тебе терять нечего?
– Меня хотят отправить в детдом!
– Тогда поехали ко мне! Там тебя никто не обидит. А денег скоро будет много! – Коля быстро
– Я согласна! – кокетливо растягивая «а», произнесла Оля.
За прошедшее время внутри квартиры не произошло никаких перемен, разве что отсутствовали личные вещи поэта. Денег он, конечно, не нашёл, да и вообще здесь отсутствовали какие-либо признаки пребывания Лампасова.
Не было постельного белья, что впрочем, не помешало выспаться ни пьяному Коле, ни его странной гостье. Правда ночью Оля убедилась в том, что настойчивость поэта распространяется гораздо дальше границ тех игр, в которые она привыкла играть с мужчинами, но в целом это не очень её расстроило. Сейчас Коля казался девочке почти сказочным принцем.
За срочную продажу квартиры фирма взяла с суммы сделки непомерно высокий процент, но Коля, чувствующий себя неуютно в образе Лампасова, соглашался на все условия.
В итоге сумма, полученная им (Лампасовым В.Я., в дальнейшем тексте договора именуемым, как продавец) от продажи квартиры, оказалась почти в два раза меньше, чем он рассчитывал изначально.
– Крепко запомни, что меня теперь зовут по-другому! Смотри не спутай, а то меня заберет мафия! А тебя тогда непременно отправят в детский дом! – стращал поэт Олю.
– А Владимира Яковлевича разыскивает полиция, – сказала девочка, – он же сексуальный маньяк!
Час от часу не легче! – подумал Коля, рассеянно опускаясь на поломанный стул, – и почему это я такой невезучий?
Мужчина, подхвативший выброшенную поэтом сумку, вовсе не собирался использовать её по своему назначению. Дома он закрылся в своей комнате, бережно завернул в полиэтиленовый пакет сухую коноплю, рассыпанную неаккуратным Колей и тщательно осмотрел опустевшую сумку. Дно и стенки сумки явно были слишком толстыми. То-то ему всегда казалось странным, что Лампасов никогда не выпускает сумку из рук!
Подельник Лампасова опоздал на встречу, назначенную Владимиром Яковлевичем в обычном месте, в старом саду возле трансформаторной будки. Молодой человек был большим фантазёром и жил в своём вымышленном мире, представления о котором были состряпаны из телевизионных сериалов про уголовников. Заметив, что возле места встречи происходит нечто непонятное, он решил понаблюдать за сценой с безопасного расстояния.
Уж не оперативники ли это? – думал он, – но в полиции не должны работать по одному. Значит это конкуренты из какой-то группировки!
Увидев, что Лампасов мёртв, он укрепился в этой мысли и подумал, что принял правильное решение.
А вдруг мне самому что-то угрожает? – встревожился он.
Следовало проследить за человеком, который
Имея капитал, старший брат Вероники мог обойтись и без Лампасова!
Владимир Яковлевич, который всегда с трудом расставался со своими сокровищами, всё же понимал, что если он не отдаст поэту хоть какие-то деньги, Коля сможет устроить ему неприятности:
– Вдруг он действительно подожжет так удачно купленное жильё, или ещё хуже, натравит на Лампасова бандитов за половину стоимости?
Следовало заплатить, но максимально сбить при этом цену, да ещё и взять с наивного поэта расписку, о том, что он не имеет никаких претензий. Бывший учитель географии собирался запугать Колю, чтобы он стал сговорчивее. Для этого он и пригласил его в сад. Здесь поэту можно было продемонстрировать своего подельника, который любил изображать крутого парня. Кто знает, что из этого могло выйти, если бы Лампасова внезапно не подвело изношенное житейскими бурями сердце.
Небольшая дача под Рузой была куплена на имя Колиной матери, которой поэт рассказал обо всём. Какая мать не поймёт своего сына!
К сожалению, дальнейшая жизнь вовсе не оказалась такой безоблачной, как это представлялось поэту раньше. Пришлось покупать много вещей и предметов быта, а деньги стремительно таяли. Вынужденный прятаться, он всего боялся, и о покупке машины можно было и не мечтать. Да что там машина! Коля даже боялся звонить по телефону старым знакомым, ведь он уже умер!
Как-то раз он предъявил любопытствующему наряду полиции паспорт Лампасова, после чего ему пришлось сбежать. Лишь весной фортуна сжалилась над Колей, и он сумел устроиться сторожем в один из многочисленных санаториев, имеющихся в районе. Работал он неофициально, поэтому никто не спрашивал у него трудовую книжку, начальник охраны лишь списал в свою записную книжку данные паспорта поэта. (Ему пришлось показать свой настоящий паспорт.)
Во время дежурств Коле разрешили пользоваться Интернетом, и в последнее время это было единственной отдушиной поэта.
– Девочке нужно окончить школу, – сказал Иван Иванович.
– Я говорил ей об этом, – сказал Коля, с треском сминая в руках пластмассовый стаканчик, – но тогда придётся отправить её в детский дом. А она туда не хочет!
– А зачем ты бросил весной письмо в почтовый ящик Вероники?
– Никаких писем я не бросал, – удивился поэт, – я звонил ей один раз, но это было давным-давно, ещё осенью.
Смешно! Иван Иванович подумал о том, что если бы Вероника не была такой фантазёркой, он даже и не подумал бы искать Колю. Ведь именно она заставила сомневаться учителя в смерти поэта.