Индульгенция 3. Без права на смерть
Шрифт:
— Слабак, — Мавка пнула подвернувшийся под ногу камень. — С обычным духом третьего порядка не справился.
— Это место будто ослабляет меня, -встряхнув головой, я встал на ноги. Качнулся в разные стороны — нормально, но все равно хреново. — Так что в следующий раз не надо ждать, когда меня начнут есть, а убивайте сразу, если не прикажу иного. А теперь потопали, о нас уже знают и как бы не опередили.
Хутор оказался именно таким, каким его описал отец — два сгнивших дома, сарай без крыши и колодец, заросший крапивой. Ветер гудел в
— Ну и убежище, — хрипло рассмеялся я.
Но выбирать не приходилось. Завалив вход обломком двери, я достал фонарь с магическим кристаллом — тусклый свет вырвался наружу, осветив паутину, столетиями копившуюся под крышей. На стене висели цепи. И кости. Много костей.
— Привет, прежние жильцы, — пробормотал я, стягивая грязную куртку.
Сон не шёл. Каждый шорох снаружи заставлял хвататься за меч. Магическими охранными плетениями я не пользовался — все равно разрушатся. Магический фон тут мерзкий, и фиг что через него видно. Поэтому, несмотря на сильную усталость, спал я плохо, словно предчувствуя беду. И она пришла на рассвете.
Я проснулся от того, что Мавка еле слышно дотронулась до меня, прижав палец к губам, и показала на дверь. Выглянул в щель — на опушке стояли трое. В чёрных плащах, лица скрыты масками с символами охотничьих гильдий. Один держал арбалет с фиолетовыми стрелами — похоже на яд духов, другой вёл на цепи ту самую волчицу. Третья, женщина, несла шкатулку из чёрного дерева.
— Он здесь, — сказала женщина, открывая шкатулку. Оттуда вырвался рой светлячков, но их свет был кроваво-красным. Насекомые метнулись к сараю.
— Нашелся, гаденыш, — охотник с арбалетом щёлкнул языком. Волчица зарычала.
Я отполз вглубь, нащупывая в кармане артефакт подавления магии — сложнейший в изготовлении, действующий очень недолго. Его почти невозможно купить или достать. Но я смог, еще давно. Теперь это мой последний аргумент.
— Выходи, Раздоров! — крикнула женщина. — И мы убьем тебя быстро. Будешь сопротивляться, будет больно и медленно.
Её голос звучал мелодично, как колокольчик. И от этого было ещё страшнее.
— Мавка, Навка, пока сидите тихо и не отсвечивайте. Они знают только про одну, вот пусть думают, что ее сейчас нет — ну, типа, сил мне хватило только на короткий призыв. Вы — мой последний аргумент. С этими я и сам справлюсь.
Дождался их молчаливых кивков и стал действовать.
Нырнул в дыру в полу, ведущую в подвал. Там пахло плесенью и смертью. В углу валялся скелет в истлевшей одежде — ещё один неудачник, попытавшийся спрятаться.
— Покойся с миром, брат, — прошептал я, проползая мимо него. Кто это был — не знаю, но интересно…
Взрыв разорвал тишину. Я вылез из подвала, когда огонь поглотил сарай. Охотники стояли в отдалении, наблюдая, как пламя лижет небо.
— Ловите подарок!!! — рявкнул я, выходя из-за угла дома.
Арбалетчик
— Ты труп!!! — завопила женщина, её маска треснула, открывая лицо — молодое, красивое, со шрамом через глаз.
Я побежал к колодцу. Внутри, согласно данным отца, был проход. Притопленный, чтобы случайно не нашли.
— Стой! — стрела просвистела у виска, вонзившись в дерево. Я прыгнул в колодец.
Темнота. Холодная вода обожгла тело. Я нырнул глубже, нащупывая железную решётку. Там, под слоем ила, должна была быть кнопка.
— Надеюсь, твои данные верны, отец, — взмолился я, ударив кулаком по металлу.
Решётка отошла, открывая туннель. Я проплыл в него, задыхаясь. Воздух. Мне нужен воздух…
Всплыл в пещере, под хутором. Выбрался на камни, кашляя водой. Где-то сверху слышались крики:
— Ищите! Он не мог уйти далеко!
— Да хер я куда уйду, пока вас не схороню, — прошептал я. — Отведайте-ка силушки богатырской.
Выбираюсь и неслышной тенью скольжу, стараясь держаться чуть в стороне. Хорошо, что они разделились — так проще.
Возникаю позади женщины — она ничего не замечает, пристально смотря на пожар. Наверное, высматривает мой обгорелый труп. Одной рукой закрыть рот, ножом по горлу, сместиться, не отпуская ее, чуть в сторону, чтобы не заляпаться кровью. Разворачиваю к себе и вижу удивленный, уже начавший стекленеть взгляд. Прости — кто с мечом к нам придет, тот с колом в жопе уползет. И это если я еще добрый буду. А я сегодня очень злой.
Вторым под раздачу попал арбалетчик с магическими болтами. Я, знаете ли, определившаяся гендерная сущность, и очень не люблю, когда мужики с болтами и в меня. Прям сильно так. Поэтому ползком, пачкаясь в грязи, я пополз в сторону этого оленя, что оказался самым умным и сильно к пожарищу не приближался. А бдел, водя оружием в разные стороны, и косплеил эльфа в лесу.
Но помогло это ему не сильно, потому как лес и я — одно целое, хоть друг друга и не любим в последнее время.
Шорох — мужик напрягся, глядя вправо, а я появился слева. Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… Нож в печеночку, провернуть, резкий нырок в кусты, замереть и любоваться, как он валяется на земле и вопит от боли. Магии-то тут нет, лечиться он не может.
Третий, тот, что был с псиной, что-то заподозрил. Озираться стал так нервно. Даже угрожать перестал. Думал, наверное, что я его прощу — но увы. Лимит добрых дел в этом столетии я исчерпал. Рывок, и вот он валится на землю с ножом в глазу. Вбил аж по самую рукоятку…
Я стоял, весь обляпанный кровью, на фоне пожара и смеялся. Смеялся безумным смехом, сжимая в руке выдранный из глазницы поверженного врага нож, с которого стекала кровь. И смотрел в сторону леса, из которого выходили люди. Много людей и все они пришли за мной.