Иней как ночь
Шрифт:
Мои ноги соскальзывают в пустоту.
Ангра жутко кричит — это воет его темная магия, отчаянно пытающаяся вытащить своего носителя из пропасти. Но разряды энергетического шара пресекают эти попытки. И я тоже готова. На потоки Распада я отвечаю волнами своей магии. Смешиваются свет и тьма, чистота и распад. Источник становится ярче, ближе и жарче.
Было время в моей жизни, когда за магию я бы отдала все, что угодно. Да я и отдала за нее все. Сломя голову кинулась в длившуюся веками войну.
Сияние источника слепит глаза. Я вижу лишь один цвет — идеально белый, прекрасный,
Всю мою жизнь магия была движущей силой. Всю мою жизнь я сражалась и проливала кровь за будущее, в котором мои любимые будут жить счастливо и в безопасности.
Я закрываю глаза.
Пусть мир возродится.
38
Мэзер
Мэзер твердил себе, что Мира магией заставила его покинуть источник. Что она вложила в его разум свою волю, и ее последний приказ вел его, не позволяя поступить по-другому. Но это была ложь. Мира крикнула ему бежать с таким надломом в голосе, что он чуть не бросил Терона и не кинулся к ней.
Нет, кое-что другое заставило его покрепче обхватить корделлианского короля и побежать к выходу из источника. То, что вселило в него сильнейшее чувство, — надежду.
Накопитель Корделла.
Они с Филом пронесли его по всему миру: от Ринтиро к Пейзли, от Пейзли к Ранийским прериям, а потом весь путь от прерий к Отему. Мэзер не просто так взял накопитель с собой в лабиринт. Он считал, что Терон будет биться наверху, и не хотел подвергать жизни своих друзей опасности, вручив кинжал кому-нибудь из них. При любой мысли о Корделле его наполняла такая жгучая ненависть, что о накопителе он старался не думать, и теперь осознал, насколько был слеп.
Вот же оно — решение. Накопитель Корделла.
Терон отказался от него в Ринтиро. Признал, что тот ему не нужен. В тот момент он пожертвовал им, и теперь его можно вернуть источнику. Только сделает это не его владелец, а Мира.
Этого будет достаточно для уничтожения магии? Мира выживет?
Это должно сработать. Должно.
Света в туннеле не было, поэтому чем дальше удалялся Мэзер от источника, тем больше его окутывала тьма. Он замер, прислушиваясь: не бежит ли за ним Мира, избавленная от смерти накопителем Корделла? Но слышал лишь бесконечное шипение и потрескивание магического шара…
Затем по туннелю прокатился рокот. Кларинские горы будто пробудились от долгой спячки и начали подниматься из глубин земли. От вибраций со стен и потолка посыпались камни. Несколько из них стукнули Мэзера по голове и плечам. Пошатнувшись, он ударился о стену. Терон застонал. Рокот возрастал до тех пор, пока не взорвался в источнике оглушающим грохотом.
Мэзер бросился вперед. Он не оглядывался и не позволял себе никаких разрушительных мыслей вроде: «Источник взорвался из-за того, что в него упал накопитель Корделла? Или накопитель Винтера?»
Обхватив Терона поудобней, он бежал как никогда. Туннель осветило ослепительно-белое сияние, тело опалило жаром. Мэзер закричал, ноги подогнулись, но он не упал,
Магия вынесла его на поверхность. Он упал в сугроб и покатился по склону, пересчитывая телом камни и пучки травы. Ударился о дерево, и его обдало ливнем из золотых листьев. Магия выкинула их с Тероном где-то между Отемом и Винтером у подножия Кларинских гор. Должно быть, рядом с полем битвы.
Мэзер развернулся к горам. В их глубине все еще что-то взрывалось. Землю так сотрясало, что Мэзеру пришлось опереться о ствол дерева, чтобы встать. Терон медленно подошел к каменному уступу, уперся в него локтями и закрыл уши ладонями. А грохот все нарастал и нарастал, и прямо на глазах Мэзера посреди водопада золотой листвы горы взорвались.
Разноцветные лучи — красный, оранжевый, серебристый, зеленый — раскрасили кристально-голубые небеса, будто вулкан выбросил наружу не лаву, а радугу. От оглушительного сотрясения камней закладывало уши. От испаряющейся магии воздух посверкивал и шипел, точно фитили тысяч заряженных перед боем пушек.
Мэзер в каком-то оцепенении смотрел на то, как голубизна неба тонет в многоцветье оттенков. Эта картина даже показалась ему прекрасной. А потом все закончилось.
Взрыв уничтожил магию. Радуга медленно растворялась, и с каждой секундой дышать становилось все легче — воздух очищался от энергетической подпитки. Магии больше нет. Желание Миры исполнилось.
Выход из туннеля завалило камнями. Мэзер подошел к нему и попытался сдвинуть один из валунов. Тот не поддался. Нет… Мира должна была выбраться. Может, магия перенесла ее в другое место? Чуть ниже?
Земля продолжала сотрясаться, но Мэзер спускался вниз, цепляясь то за скалу, то за дерево, разрезая ладони об острые камни. Но он не мог остановиться и ни за что не остановится. Его сердце колотилось, вторя вибрациям земли.
— Мира! — закричал он.
Отчаяние накрывало его с головой, внутри разрасталась мучительная тоска. Мэзер цеплялся за крошечный лучик надежды, но тот тух, растворяясь, точно льдинка в ладони.
Мэзер, запинаясь, вышел из-за деревьев на поле боя. Или то, что когда-то им было. Солдаты с обеих стороны неподвижно стояли, уставившись на исчезающую магию. На их лицах читалось облегчение. Большинство падали на колени, словно сраженные пониманием: их жизнь навсегда изменилась. Некоторые плакали, глядя на свои руки и будто впервые их видя. Другие просто глубоко дышали, наслаждаясь освобожденным от магии воздухом.
Даже те, кого не подчинил Распад, чувствовали изменения и вдыхали полной грудью очищенный воздух. Они повернулись к стоявшим на коленях солдатам и возликовали, как когда-то в Эйбриле винтерианцы. Мира тогда победоносно стояла в лагере Ангры, и Мэзер считал, что все кончено.