Inferente. История одного письма

Фадеева Варвара

— И не поспоришь.

За завтраком мы снова сидели вместе. Корсак улыбнулся, глядя на это, и решил не мешать нам вести дружескую беседу. А оказалось, что поговорить было о чём: Лиум за это время во многом помог Торну и сам узнал немало нового. Ну, а я поделилась тем, что узнала сама, и планами на сегодняшнюю остановку.

— Я вряд ли смогу пойти с тобой… — задумчиво сказал брюнет. — Торн говорил, что сегодня нужно будет установить новую деталь, которую закупят в этом городе.

— Ничего страшного, — отмахнулась я. — Чем меньше разыскиваемых будет бродить по пристани — тем лучше. А ты расспроси своих в машинном о «Терре» — наверняка, они

тоже что–то слышали.

— Будет сделано, — кивнул парень.

Как только мы расправились с завтраком, Корсак потащил меня к себе в кабинет и вручил небольшой пистолет. Он легко лёг в руку, хотя я не держала оружие с самого момента ухода отсюда. Да и тогда это было лишь для забавы на стрельбище…

— Ещё помнишь, как из него стрелять? — уточнил брат.

— В общем и целом, — кивнула я, пробуя прицелиться.

— Вот и славно. Я буду присматривать за тобой издалека, но есть дела, требующие моего присутствия. Это же касается и всех остальных… Сможешь за себя постоять? — серьёзно уточнил парень, глядя мне в глаза.

— Обижаешь, братец! — усмехнулась я.

— Это не шутки, — не отступал он. — Если ты готова подождать, сможем пойти вместе.

— И потерять кучу времени. Не волнуйся, я умею быть незаметной, — заверила я. — Научилась.

Тяжело вздохнув, Корсак всё же кивнул.

— Пожалуйста, береги себя. Не попадайся лишний раз на глаза…

— Не ешь с пола и не говори с незнакомцами, ага, — хмыкнула я, пряча пистолет за пояс.

— Лисица! — укоризненно покачал головой Корсак, и добавил — Постарайся, если не ради себя и моей просьбы, то хотя бы чтоб убедить родителей, что я не такой и ужасный старший брат.

Ситуация почему–то очень забавляла меня, и я не удержалась от шутки:

— Потому что ты ещё хуже?

Капитан укоризненно посмотрел на меня, и от этого мозг прошибло догадкой.

— Или потому, что убеждать надо не их, а тебя самого? — серьёзно спросила я.

Брат хмыкнул и опустил взгляд. Видимо, я попала в точку.

— Корсак, если это из–за прошлого, то ты не виноват. Это просто случилось, — доверительно сказала я, положив ладонь ему на запястье.

— Если бы я был с тобой в тот вечер, может, всё сложилось бы иначе. Так что отчасти родители правы — я завалил службу.

— А может, всё вышло бы ещё хуже, — сказала я, вздрогнув от воспоминаний. — Мы не можем этого знать. Но ты не должен себя винить, — добавила я, и сжала его руку. Брат накрыл мою ладонь своей и сжал её в ответ.

— Спасибо.

— Мы обязательно уладим этот вопрос. Но главное — не кори себя. Договорились?

Глянув на меня, брат повёл плечами.

— Если за этот полёт никто из вас не пострадает — то да.

Стоп. То есть, грузоперевозками он занимается не из–за отсутствия клиентов…

— Ты что, из–за этого перестал брать пассажиров? — озвучила я свои мысли.

— Какая разница? Перестал и перестал, — буркнул капитан, только подтверждая мою догадку.

— Корсак… — вздохнула я.

Раньше перевозка пассажиров давала неплохой доход. В конце концов, Корсак любил летать по малоизвестным дорогам и непопулярным местам, а люди, которым надо было попасть туда в кратчайшие сроки, часто готовы были отвесить кругленькую сумму за билет.

Но спорить с ним сейчас было бесполезно.

— Не пытайся оградить меня от всего, — добавила я, и мягко улыбнулась. — Всё равно ведь не выйдет. Да и сейчас день, как–никак.

Парень хмыкнул, глядя на меня, и согласился.

Собственно, больше ему ничего и не

оставалось.

Пришвартовались мы уже спустя пару часов. Разгрузка товара заняла полдня, а я, натянув шарф на нос, отправилась на пристань. Небо начало хмуриться и загонять часть людей под крышу кабака, но до дождя дело так и не дошло.

Район пристани не особо–то отличался от того, что мне приходилось видеть раньше — здания, повидавшие виды, такие же люди, ленивая суета, болтовня и скрип досок под ногами. А, и, разумеется — невообразимая смесь запахов топлива, помоев и перегара.

Игнорируя всё это, я решила не расспрашивать всех сама — это может оставить след. Поэтому основным занятием стало бродить и слушать, что кто говорит. В большом количестве людей очередной зевака не вызывал никакого подозрения.

Сначала я околачивалась снаружи, то тут то там находя обрывки информации о «Терре». Среди сплетен о том, кто куда летал, кого что ждало дома, и кто кого чуть не убил (а может, и не чуть — тут уж я не уверена), мне всё же удалось найти кое–что интересное. Кто–то бухтел, что они своими ветеринарками скоро вытеснят нормальные мастерские, кто–то — что они вот–вот захватят весь рынок механики. Но всё это было между делом, погружая ящики или затягиваясь сигаретами, и тут же следовали разговоры о чём–то отстранённом. Если бы я не привыкла к этому, то наверняка удивлялась бы, как можно двухминутный разговор начать «Террой», а закончить производителем нового дерматина, который дышал, тянулся и не мокнул одновременно. А между ними сменялось ещё около полутора десятка тем самого разного характера.

По ходу дела, моё внимание привлёк Филс — он подошёл к весьма скромному почтовому отделению и отправил оттуда письмо. Впрочем, о нашем розыске он знать не мог… или мог?

Конечно, Корсак специально назвал ему только мою фамилию, и ту — настоящую, а не указанную в розыске. Но всё же…

Решив спросить об этом у Корсака, я направилась в кабак, ведь знала: самое интересное звучит именно там, ближе к концу рабочего дня. Найти его было несложно, и дело даже не в пьяных телах и отчётливом запахе перегара. Нет, всё было куда проще даже потрескавшейся от погоды вывески — это было единственное здание с открытым входом. Бывать в таких местах я не любила, но профессия когда–то обязывала приходить на заключение сделок именно сюда. Пить я от этого, разумеется, не начала. Из–за этого многие не хотели иметь со мной дела: опция обсуждения сделки за кружкой эля сама собой отключалась. Я уж не говорю о том, что при виде молодой девушки мало кто представлял себе серьёзный деловой разговор. Большинство до последнего верило, что я — секретарша, и вот–вот придёт квартирмейстер, с которым можно будет пропустить по пинте–другой и нормально всё обтесать.

Этот кабак не слишком отличался от прочих: массивная стойка из тёмного дерева с потрескавшимся лаком, высокие стулья и потный мужчина за прилавком — чаще всего, и бармен, и владелец в одном лице. На кирпичных стенах местами висели сомнительные трофеи и слабо работающие лампы, энергии которых хватало лишь на слабый жёлтый свет.

Единственное, чем могло запомниться это заведение — слишком большая люстра под потолком, в центре которой была колба. Внутри горел огонь, а вокруг клубился дым — да такой тёмный, что почти полностью перекрывал свет. Это давало свою атмосферу, а ещё служило основным источником света. Он рассеивал тьму ровно настолько, насколько это было нужно. То есть — практически нисколько.