Инфернальная музыка
Шрифт:
Под крики и визг восхищенных принцесс болотоход ринулся в южном направлении. Шелка и атлас, подхваченные ветром, развевались над палубой, отчего суденышко смахивало на галантерейную лавку в ураган.
Хек облюбовал себе местечко на самом носу болотохода, предоставив сильному встречному ветру ерошить ему шерсть и прижимать уши. Под вибрирующим корпусом лодки скользили воды Карракаса. И впервые за много дней все на борту чувствовали себя легко и бодро.
Глава 13
Как
– До хрена ж он офигенный, Карракас этот ваш.
Мадж задумчиво озирал бескрайние тростниковые просторы.
– Что с-случилось? – осведомилась Сешенше.
– Да, почему мы остановились?
Умаджи покинула свое место на корме. Движение ее могучего тела передалось лодке, и та хлопнула днищем по воде.
Пиввера указала на неподвижный пропеллер.
– Разве не видите? Ослабла пленная буря. Что, чары выдохлись?
Склонившись над двигателем, Джон-Том поднял голову и стер с пальцев тавот.
– Вы ближе к правде, чем думаете, однако сейчас нам необходима специальная жидкость.
– Так, может, споешь?
Мадж вопросительно глянул на друга.
– Даже не знаю. У меня такое чувство, что подобрать чаропесенку будет очень нелегко. Бензин мало кого вдохновлял на стихотворчество.
– А как насчет того, чтоб поплавать тут еще полгодика? – возразил выдр. – Это здорово вдохновит, скажешь, нет?
– Может, сначала пообедаем? – Ансибетта опустилась на колени – разобраться со скромными припасами, а Джон-Том решительно отвел глаза.
– Я такая голодная – что угодно проглочу.
Мадж был готов высказаться на этот счет, но Джон-Том спешно предложил выдрам нырнуть и поискать съестного.
– Отдых никому не помешает, – заявил Найк. – Нам выдались напряженные дни. А что до меня, то я бы хотел запастись силами, прежде чем снова возьмусь за весло.
Джон-Том не спорил – его слишком измотала борьба со своенравным болотоходом. Да и Найк, пожалуй, прав. Чем плохо – до вечера дрейфовать по течению, прилично поужинать и спокойно проспать всю ночь? Можно даже без спешки сочинить подходящую чаропесню, а утром испытать ее на свежую голову.
Пока Мадж с Пивверой ловили моллюсков, раков, водяных жуков и прочую снедь, любопытство привело Хека и Караукула к двигателю, они щупали и ковыряли его. Джон-Том хотел было отогнать мангуст от безмолвствующей металлической штуковины, но решил, что раз в баках нет топлива, то и бояться особо нечего.
В сумерках со стороны Сешенше донеслись первые рыдания: жалобное, высокое мяуканье. К ней присоединились остальные принцессы, и над болотоходом
– Это еще что?
Мадж отправился утешать Пивверу, и та его не оттолкнула.
– Сешенше права. – Она потерла заплаканную морду. – Вы, самцы, столько для нас сделали, а мы чуть не испортили все. Из жадности своей, из тщеславия!
– Мы вели себя очень плохо!
Плач Квиквеллы напоминал хриплое, прерывистое сопение, непомерной длины язык выстреливал снова и снова.
В отличие от подруг, Умаджи ревела оглушительно, роняя на палубу огромные слезы.
– Мы не смогли устоять перед соблазном! О, глупость и гордыня!
Купец сыграл на нашей слабости, охмурил волшебными словами, такими, как «румяна» и «тени для глаз».
Ансибетта размазывала влагу по лицу. Джон-Том едва одолел искушение обнять ее и успокоить. Как-то раз Клотагорб сказал ему, что для женщин слезы – аналог боевой раскраски. Этак недолго принести здравый смысл в жертву сочувствию. Пресный вкус речной рыбы во рту помог чаропевцу взять себя в руки.
– Да, горе нам, горе! – Алеукауна подхватила жалобный рефрен. – Когда он подсовывал нам проклятые бумажки, какая-то частичка моего разума подозревала каверзу. Но тут он сказал: одну вещь покупаете, вторую получаете бесплатно, – и я сдалась.
Сешенше высморкалась и кивнула.
– И к тому же он произнес-с с-самое с-сильное, с-самое подлое с-слово. – Казалось, на миг ее зрачки заволок болотный огонь, затуманил не только зрение, но и рассудок. – Это с-слово «с-скидка».
Мадж саркастически щелкнул языком:
– Неприличное слово из пяти букв, но не…
– Я не понимаю, – искренне забавлялся Джон-Том. – Вы – особы королевской крови. Вот уж не ожидал, что вас можно подловить на такой ерунде.
Принцессы переглянулись. Заговорила Ансибетта:
– Бедный чаропевец! Вы и правда ничего не понимаете.
– Да, не понимает. – Умаджи опустила подбородок на косточки пальцев. – А знаете, будь мы немного осторожнее, Силимбар уступил бы три по цене одной.
Джон-Том, охваченный легким беспокойством, предпринял попытку увести разговор от непостижимой темы.
– Насчет бензина не беспокойтесь. Я что-нибудь придумаю.
– Ага, он придумает! – Мадж хлопнул друга по спине. – Он завсегда чей-то придумывает. В том-то и беда!
Однако ни отдых, ни пища, ни сон не принесли ожидаемого вдохновения. Даже утро подарило свет, но не просветление. Не оставалось ничего другого, кроме как порыться в старых песенных запасах.
Он посидел минутку в кресле рулевого, удостоверяясь, что все готово: ключ зажигания, дроссель, рычаг управления, дуара. Несколько нот, извлеченных из достославного инструмента, чистые и ясные, поплыли в сыром утреннем воздухе, и вдогонку за ними помчалось любопытное облачко заблудшей музыки. Потом светящаяся стайка метнулась в юго-западном направлении, возвратилась к болотоходу и снова унеслась прочь.