Инферно

Браун Дэн

Впрочем, какая сейчас разница?

Брюдер прибавил шагу, словно подсознательно подлаживаясь под убыстряющийся темп музыки, в которой послышался каскад нисходящих полутоновых задержаний.

Данте и Вергилий спускаются в ад.

Лэнгдон пристально всматривался в замшелые стены, которые высились справа на отдалении, сравнивая их с тем, что видел на экране. Всякий раз, доходя до развилки мостков, они с Брюдером брали правее, стараясь отдалиться от скопления людей, углубиться в пещеру как можно больше. Оглянувшись, Лэнгдон

поразился тому, какое расстояние они прошли.

Они уже почти перешли на бег; несколько раз им встречались блуждающие единичные посетители, но в самой глубине подземелья было совершенно безлюдно.

Брюдер и Лэнгдон были одни.

— Повсюду одно и то же, — падая духом, сказал Брюдер. — Где начать?

Лэнгдон тоже не знал, что делать. Никакая примета из видео, которое он помнил очень живо, не бросалась ему здесь в глаза.

Лэнгдон изучал мягко подсвеченные информационные таблички, расположенные там и сям вдоль мостков. На одной было сказано, что емкость водохранилища — восемьдесят тысяч кубометров. Другая указывала на колонну, отличную от остальных: ее в ходе строительства выломали из более старого сооружения по соседству. На третьей был воспроизведен древний резной символ, который на колонне теперь трудно разглядеть: «глаз плачущей курицы», льющей слезы по рабам, погибшим при строительстве «цистерны».

И на этой же табличке было написано одно-единственное слово, прочтя которое, Лэнгдон встал как вкопанный.

Брюдер тоже остановился, повернулся:

— В чем дело?

Лэнгдон показал ему.

На табличке, сопровождаемое стрелкой-указателем, значилось имя страшной горгоны — отвратительного монстра с женским лицом:

МЕДУЗА =>

Брюдер посмотрел и пожал плечами:

— Ну и что?

У Лэнгдона колотилось сердце. Ведь Медуза, по верованиям древних греков, не просто ужасное существо со змеями вместо волос, взгляд которого обращает человека в камень, она важная представительница семейства подземных чудищ… чудищ, называемых хтоническими.

Затем подземный отыщи дворец. Хтоническое чудище найди там…

Табличка показывает направление, сообразил Лэнгдон и бросился бежать по мосткам. Брюдер едва за ним поспевал; Лэнгдон двигался в темноте зигзагом, следя за стрелками. Наконец он достиг тупика: маленькой смотровой площадки у правой стены водохранилища.

И увидел перед собой нечто невероятное.

Над водой возвышался огромный обтесанный кусок мрамора, на котором было высечено лицо змееволосой Медузы. Еще более диковинной встречу с ней делало то, что голова была повернута на сто восемьдесят градусов и стояла на темени.

Как те, проклятые, подумалось Лэнгдону, вспомнившему грешников на «Карте ада» Боттичелли, закопанных в Злых Щелях вниз головой.

Брюдер, тяжело дыша, встал рядом с ним у перил и озадаченно уставился на перевернутую Медузу.

Лэнгдон подозревал, что эта резная голова, служившая сейчас основанием колонны, была, вероятно,

откуда-то грабительски вывезена как дармовой строительный материал. На темя ее поставили, несомненно, из-за суеверного представления, что в таком положении она не может причинить людям вреда своими чарами. Тем не менее Лэнгдон не мог отрешиться от зловещих ассоциаций.

«Ад» Данте. Концовка. Центр Земли, где сила тяжести меняет направление. Где верх становится низом.

От предчувствий у него мурашки побежали по коже. Сквозь красноватую мглу Лэнгдон вгляделся в изваяние Медузы. Ее волосы-змеи большей частью были в воде, но глаза, находясь выше поверхности подземного озера, смотрели влево.

Лэнгдон со страхом наклонился над перилами и, повернув голову, проследил глазами за взглядом Медузы, устремленным в пустой угол подземелья — в угол, который Лэнгдон мигом узнал.

Вот оно, место, выбранное Зобристом.

Вот он, эпицентр.

Глава 92

Агент Брюдер, тихонько скользнув под перилами, погрузился в воду, которая была ему по грудь. Холодная влага, проникнув сквозь одежду, заставила мышцы напрячься. Пол водохранилища был скользкий, но давал ногам прочную опору. Он немного постоял, осматриваясь, глядя, как от него расходятся по воде круги.

Брюдер задержал дыхание. Медленно, сказал он себе. Не создавать турбулентности.

Стоя над ним у перил, Лэнгдон оглядывал мостки вокруг.

— Все в порядке, — прошептал он. — Вас никто не видит.

Брюдер повернулся к огромной опрокинутой голове Медузы, ярко освещенной красным прожектором. Теперь, когда он оказался вровень с перевернутым чудищем, его величина впечатляла еще сильнее.

— Двигайтесь точно туда, куда она смотрит, — прошептал Лэнгдон. — Зобрист любил символику и театральность… Не удивлюсь, если он поместил свое произведение прямо на линии ее губительного взгляда.

Великие умы мыслят одинаково. Брюдер был рад, что американский профессор настоял на своем и спустился с ним; эрудиция Лэнгдона почти сразу привела их в этот дальний угол водохранилища.

Под доносящиеся издалека звуки «Данте-симфонии» Брюдер достал тонкий водонепроницаемый фонарик «Товатек», погрузил его в воду и включил. Яркий галогеновый луч, пронзив воду, осветил плиточный пол.

Аккуратно, напомнил себе Брюдер. Не дай Бог что-нибудь задеть.

И, не говоря ни слова, он осторожно, медленно побрел через подземное озеро, методично водя туда-сюда фонариком, как миноискателем.

Стоя у перил, Лэнгдон почувствовал, что ему начинает сдавливать горло. В сыром и спертом воздухе подземелья не хватало кислорода. Глядя, как Брюдер аккуратно движется через водохранилище, профессор внушал себе, что все будет хорошо.

Мы не опоздали.

Наружу ничего не вырвалось.

Брюдер и его люди устранят опасность.