Инферняня

Касмасова Лилия

— Я не успел и прикоснуться, как она пустила в ход когти! — сказал Швайгер.

— Так тебе и надо, — ядовито сказала Вивиан и вместе с Петером направилась к дверям, ведшим вглубь.

— Смертному лучше и не приближаться к богам, — сказал Гермес.

Швайгер сказал:

— Вот именно! Вивиан, пошли отсюда!

Вивиан остановилась в нерешительности, потом сказала:

— Если мы не договоримся, то он снова похитит Петера. Я хочу, чтобы он навсегда оставил нас в покое!

— Хорошо, — кивнул Швайгер, — если вы такие же безумцы,

идите! Но я пойду с вами! — и добавил: — В переговорах я ас! Вы не представляете, какие условия иногда выдвигают продюсеры, но я всегда умею настоять на своем!

И все они зашагали прочь.

— А мы не пойдем туда? — спросила я у Томаса.

— Это семейное дело, — повторил он слова Гермеса. — Мы больше ничего не можем сделать. Ты вернула сына клиенту. Я свидетель. Так что — по домам.

Вдали затихал голос Швайгера:

— Один раз они включили в договор пункт о неразглашении сюжета фильма! Но что же я отвечу моим друзьям, сказал я, когда они спросят, о чем фильм?? И знаете — что? Они отказались меня нанимать, так боялись, что я добьюсь своего!

И в этот момент Вивиан метнулась к нам и крикнула:

— Томас! Быть может, вы согласитесь быть на переговорах… как представитель Корпорации?

— Конечно, Вивиан, — ответил Томас.

И мы пошли к Зевсу.

Уже при подходе к распахнутым дверям кабинета мы почувствовали, что оттуда тянет гарью.

А когда зашли, то увидели Зевса и Геру в разных углах кабинета (да нет, не было у обоих в руках волшебных палочек! А вы тоже все семь томов прочитали?). Зевс пытался освободиться от оплетших его руки и ноги ползучих лиан и каких-то цветов, Гера никак не могла выбраться из-под обугленного перевернутого кресла.

Гермес шагнул к ней, отбросил кресло:

— Гера!

— Я в порядке! — пробурчала Гера.

Волосы ее были всклокочены, край накидки дымился — она пристукнула его ладонью. Подбежала к Зевсу и сказала:

— Ну что? Ты успокоился, дорогой?

Гермес вынул небольшой ножик и разрезал лианы:

— Мы вернулись для переговоров, отец.

— Хорошо, — сверкнул на него глазами Зевс, видно, весть о переговорах его вовсе не обрадовала.

И вот все (почти все!) сидят за огромным круглым столом в огромном круглом зале. И тому, кто говорит, приходиться повышать голос, чтобы было слышно даже тем, кто сидит напротив — так они далеко.

Нас с Томасом не хотели на эти переговоры и пускать — в третий раз прозвучала фраза: „Это семейное дело“, — теперь уже из уст Зевса. Швайгера пустили как жениха Вивиан, причем она умудрилась взять с него обязательство провозгласить их помолвку сразу по приезде в Лос — Анджелес.

Потом Гера вспомнила, что по протоколу разрешается присутствовать секретарю и шмелегоняльщику.

Томас отважно вызвался исполнять роль шмелегоняльщика, а я, стало быть, буду секретарем. Мне вручили блокнот и ручку, Томасу — палку с перьями, и мы получили право зайти в зал после всех.

— Тут бывают шмели? — оглядываясь, спросила

я Томаса.

— Основной рацион богов — амброзия и нектар, — ответил он.

— Они — что, держат нектар в переговорном зале?

— По крайней мере, его там много, — сказал Томас.

Но я и сама все увидела: на столах стояли уже открытые бутылки, и в них была прозрачно — белая жидкость. А гадать, что в этих бутылках, не приходилось: по залу волнами шел густой, сладкий медовый аромат.

— Считается, что нектар проясняет мысли, — сказал Томас. — И поэтому его обязательно подают на переговорах.

Все расселись. Нас с Томасом за стол не пустили. Мне указали на маленький столик в углу. Томас вообще должен был прохаживаться позади сидящих и следить, не появятся ли шмели. Пока этих летучих помех переговорам не было, ему разрешалось постоять около двери.

И вот я сижу и для вида черкаю в блокноте — рисую круги, линии, иногда записываю какие-нибудь забавные слова, которые кто-нибудь из них произносит. Например „загогулина ты заморская!“ (это Зевс сказал Вивиан, на что Гера заметила, что обзывать собеседника за этим столом запрещено. Мол, как выйдем, так пожалуйста! А Зевс ответил: „Я ласково!“) или „Засунь этот остров себе в… (тут, понятное дело, Вивиан, которая выкрикивала эти слова, вспомнила, что Зевс умеет метать молнии)… в карман…“ (А потом она договорила, поджав губы: „И у меня уже есть один остров“.)

Теперь вы понимаете, почему Петера отправили посидеть с местной няней — нимфой лесной.

Больше всех кричали Зевс, Вивиан и Швайгер, который, понятное дело, горой стоял за интересы Вивиан. Гера иногда говорила спокойным тоном фразу — другую, в основном чтобы утихомирить страсти и с той же целью похлопывала иногда своего раскричавшегося мужа по могучей ладони, лежавшей на столе. Гермес же будто в рот воды набрал — сидел себе и хмурился, переплетя руки на груди. И на чьей он стороне, понять было невозможно.

Томас молча стоял у дверей. Но внимательно слушал. Даже когда прилетели несколько пчел и шмелей, он махнул на них пару раз больше для вида, продолжая наблюдать за разговором — пчелы дали ему возможность подойти к столу совсем близко и не упускать ни одного слова или жеста.

Тогда как я в это время половины не слышала: обе стороны переговорщиков перешли на обычный тон, а шмели гудели, как небольшие аэропланы.

И тогда я вспомнила, что я секретарь, и произнесла деловитым тоном:

— Кхм… Не могли бы вы говорить погромче. Мне не слышно, а я должна записывать.

Никто не обратил на меня внимания. Тогда я встала и приблизилась к столу.

— По достижении двенадцати лет, — говорил Зевс.

— Разумеется, без выращивающей амброзии, — строго сказал Швайгер.

— Разумеется, — кивнул Зевс.

— Тридцати пяти, — прогудела Вивиан сердито.

— Обалдела? — сказал Зевс — это бы и с секретарского места было слышно — и привстал.

Гера потянула его вниз, обратно на стул: