Информатор
Шрифт:
– А как насчет меня и семьи? – завопила она. – О нас ты думаешь?
В сердцах она влепила мужу пощечину.
– Я этого не вынесу! – кричала она. – Можно подумать, что тебя здесь нет! Ты ведешь себя так, будто ты больше не член нашей семьи.
Джинджер жестко посмотрела на ошеломленного мужа и сказала:
– От тебя толку как от мертвеца.
Утром в понедельник 7 августа АДМ опубликовала в «Декейтер геральд ревью» официальное сообщение о том, что Уайтекер уволен из компании за кражу как минимум двух с половиной
Его шестилетняя карьера на руководящем посту одного из гигантов сельскохозяйственной индустрии завершилась.
В то же утро в Национальном аэропорту пассажиры выстроились в ожидании посадки на самолет рейса Вашингтон–Чикаго. Их вызывали в соответствии с забронированными местами. Дон Маккей и Джим Никсон были почти в самом начале очереди, Спиринг со старшим специальным агентом Эдвардом Хербстом стояли чуть дальше. Хербст должен был допрашивать Уайтекера. Его, работавшего в Вашингтоне, выделили в помощь юристам лишь на субботу, пока не найден постоянный сотрудник. О деле Хербст знал очень мало, но Спиринг собиралась просветить его во время полета.
Они уселись в соседние кресла и Спиринг вручила агенту папку с документами, представленными фирмой «Уильямс и Конноли». Хербст раскрыл ее.
Документы поведали неприглядную историю. Уайтекер подписал запрос о размещении чека и обещал доставить чек лично. Прилагались доказательства того, что договор был поддельным. Согласно другим документам, деньги были переведены на счет самого Уайтекера в швейцарском банке.
Хербст посмотрел на Спиринг.
– Ничего себе! Интересно, как он объяснит это?
Юристы съезжались в офис окружного прокурора Чикаго, расположенный на четвертом этаже федерального здания Дирксена, построенного из стекла и стали. Лассар встретил Хербста и прокуроров отдела по борьбе с мошенничеством и провел их в комнату заседаний. На стенах комнаты меж гигантских шкафов, набитых книгами и справочниками по юриспруденции, висели невыразительные гравюры.
– Мы ждем сотрудников антитрестовского отдела, – сказал Лассар. – Они представят всех Уайтекеру и передадут слово вам.
Через несколько минут пришли Джим Гриффин и Робин Манн. В ожидании Уайтекера все немного поболтали.
– Они прибыли, – объявил Лассар.
Направлявшийся к конференц-залу Джим Эпстайн не мог избавиться от дурных предчувствий. Всю субботу и все воскресенье он снова и снова пытался вытянуть из Уайтекера все подробности таинственной сделки, но тот клялся и божился, что говорит истинную правду, и повторял, что правительство должно ее знать.
И теперь Эпстайн и его партнер Боб Зайдеман сопровождали своего клиента в конференц-зал, но тот был погружен в свои мысли и не обращал на них внимания. Вдруг Эпстайна тронули за
– Знаете, – прошептал ему Уайтекер, – я и правда немножко обманул вас. Но теперь я исправлюсь. Я расскажу им все, как было.
– Как это понимать? – опешил Зейдеман.
– Та-ак, – крякнул Эпстайн, остановившись. – А ну-ка, пошли отсюда. – Допустить, чтобы обвинители выслушали истинную историю раньше него, Эпстайн не мог.
– Нет-нет, пойдемте, – потянул его Уайтекер. – Я хочу рассказать им.
Он прошел в конференц-зал. Адвокатам пришлось последовать за ним. Эпстайн судорожно вздохнул. Творилось что-то невообразимое.{299}
Встреча началась. Прокуроры антитрестовского отдела вручили Эпстайну документ, адресованный Уайтекеру. Это уведомление о том, что Уайтекер нарушил условия соглашения с государством, объяснил Гриффин.
– Министерство юстиции действует исходя из того, что соглашения между правительством США и мистером Уайтекером больше не существует, – провозгласил он. – В связи с этим данное ему обещание иммунитета от судебного преследования не имеет юридической силы. Соглашение было нарушено преступным поведением мистера Уайтекера и тем, что он не признался в нем правительственным органам.
– Это вопиющая несправедливость, – откликнулся Эпстайн. – Мой клиент находится здесь. Он оказал вам неоценимые услуги. Да, он совершал ошибки, но он намеревается исправить их.
Эпстайн настаивал, что обязательства правительства перед Уайтекером остаются в силе, Гриффин не соглашался. В конце концов адвокат раздраженно швырнул документ на стол.
– Ладно, – буркнул он. – Обсудим это в другой раз.
Гриффин, Лассар и Манн вышли. Уайтекера передали в распоряжение отдела по борьбе с мошенничеством.
Хербст рассматривал Уайтекера. Тот был бледен, галстук съехал набок. Свидетель был то ли на грани нервного срыва, то ли только что перенес его.{300}
– Мистер Уайтекер, я агент ФБР Эд Хербст, работаю в отделе по борьбе с экономическими преступлениями в Вашингтоне. Здесь я для того, чтобы обсудить выдвинутое против вас обвинение в нарушении закона.
Хербст несколько минут расспрашивал о биографии Уайтекера и его образовании. Уайтекер сказал, что получил докторскую степень в Корнеллском университете и степень по бизнесу в колледже заочного обучения университета Кенсингтон.
– Когда вы впервые нарушили закон, работая в АДМ?
Уайтекер поерзал на стуле.
– В начале девяносто второго года.
Он объяснил, что его работа заключалась в организации подразделения биопродуктов, подразделения с капиталом в полтора миллиарда долларов. Всем этим он занимался несколько лет и подписал более пяти сотен контрактов.
– И я ни разу не получил отката больше, чем девяносто девять процентов объема сделки, – сказал Уайтекер, – нет, не больше девяноста девяти процентов.