Ингвар и Ольха
Шрифт:
– Валькирия!.. Один, благодарю тебя!
Тремя страшными ударами поверг на землю троих, а Ольха отрубила руку одному, а второму сшибла шлем. Держась за лоб, он поспешно отступил. Сфенел захохотал, высоко запрокидывая голову. Он был очень красив, той мужественной красотой, что нравится женщинам, а у мужчин не вызывает злобы. Забрызганный кровью, разрумянившийся от схватки, он казался совсем юным, почти ребенком.
Дружинники отступили, растерянно и зло посматривая друг на друга. На улице осталось полдюжины трупов,
Сзади всадники не двигались, запирали выход из города. Спереди посовещались, наконец ринулись разом. Это были опытные воины, стыд придавал силы.
Сфенел рубился страшно, но щит у него был мал, закрывал не больше половины груди. Когда изрубили в щепки, он отшвырнул и сражался уже с одним топором. Он был в крови, но теперь Ольха с болью видела, что это льется и его кровь. Он был ранен в плечо, в ноги, трижды в грудь, а кто-то еще и метнул копье в спину.
Ольха жалобно закричала, а когда побелевший Сфенел повернулся, голова руса уже покатилась от ее меча, а Ольха скрестила окровавленный меч с двумя другими. Их уже окружили, пробравшись под стенами.
– Последний бой! – вскрикнул Сфенел страшным голосом. – Один!
– Перун! – закричала она звонким чистым голосом. – Не дай мне остаться живой!
Они встали спина к спине и встретили яростный натиск. Сфенел хрипел, со лба срывались крупные капли пота. Внезапно изо рта пошла пена, он затрясся, в него словно вселился бог войны. Мышцы вздулись и стали толстыми, как сытые удавы. Грудь раздвинулась, он стал выше ростом, вид у него был настолько ужасен, что дружинники в страхе попятились, а иные и побежали.
– Берсерк!
– Хлопцы, это берсерк!
Сфенел с ревом рванул остатки звериной шкуры, отшвырнул. Грудь и весь торс были залиты алой кровью. Кровь струилась из множества ран, но глаза Сфенела горели такой яростной жизнью, какой не было в глазах дружинников.
Ольха смотрела со страхом и восторгом. В племя древлян доходили смутные слухи о неуязвимых воинах Одина, берсерках, которые в бою приходят в неистовство, сражаются с голой грудью, а если и погибают, то не от множества ран, а от изнеможения.
Они вдвоем стояли посреди широкого кольца. Их окружало десятка три воинов, подбегали новые, но никто не решался сделать шаг вперед. Викинг выглядел разъяренным туром, а маленькая рядом с ним женщина походила на рассвирепевшую кошку, загнанную в угол и защищающую котят.
Внезапно послышался конский топот. На улицу галопом ворвались трое всадников. Ольха с ужасом увидела впереди Ингвара. Лицо его было перекошено, лик страшен.
Дружинники поспешно расступились. Ингвар остановил коня так резко, что едва не разодрал удилами рот. Животное поднялось на дыбы, замолотило копытами по воздуху.
– Сфенел! – крикнул Ингвар мощно. – Ты рехнулся?
Его глаза поспешно отыскали Ольху.
– Ты хуже, чем убийца… Ты – осквернитель.
– Сфенел!
Сфенел потряс топором:
– Иди сюда. Ты не был трусом, но если не возьмешь меч и не встанешь напротив…
Лицо Ингвара искривилось в ярости. Все еще не отрывая взгляда от Ольхи, – ей почудился в нем странный страх, – он спрыгнул с коня, держа в руке свой Переляк. Его прямой меч отливал серо-синим цветом, он был едва ли короче топора викинга.
– Ты еще можешь уцелеть, – сказал он резко, – если отошлешь сюда женщину.
Сфенел захохотал:
– Приди и возьми!
– Сфенел, но ты умрешь.
– Погибну, – поправил викинг счастливо. – Погибну красиво. А вот ты умрешь гадко и страшно. Боги дают видеть грядущее тем, кого берут к себе…
Он пошатнулся. Ольха поспешно подставила плечо. Сфенел слегка оперся, тряхнул головой, борясь с головокружением. На Ольху попали капли его горячей крови. Она выставила перед собой меч, нацелив острие в грудь Ингвара.
Сфенел снова захохотал:
– Разве это не ответ?
Еще один всадник показался на улице. Конь его шел легкой рысью. Ольха издали узнала человека с красными волосами. Князь Олег сидел спокойный, странные зеленые глаза смотрели прямо. Ольхе почудилась в них смертельная усталость.
Ингвар повернулся как ужаленный:
– Княже!..
– Не суетись, воевода.
– Он ее похитил!
– Гм…
Князь сделал какой-то знак рукой. Сфенел и Ольха оглянулись. Всадники с копьями и топорами пустили коней вперед. Они теснились от стены до стены. За первым рядом были еще всадники и еще.
– Один! – выкрикнул Сфенел из последних сил. – Прими меня в свою небесную дружину!
Он ухватил рукоять топора обеими руками и вскинул над головой. Ольха ощутила неладное, оглянулась. Она успела увидеть, как князь Олег молниеносно сорвал с седельного крюка массивный топор, швырнул почти без размаха.
Ольха завороженно смотрела, как топор распарывает воздух, переворачивается, проносится над головой пеших воинов, переворачивается еще, и уже ничто не в состоянии остановить смертоносное оружие на пути к золотой голове юного викинга…
На самом деле топор пронесся с такой стремительностью, что многие вовсе не успели заметить смазанное движение. Он дважды перевернулся в воздухе, с силой ударил викинга в затылок топорищем. Ноги Сфенела подломились. Он рухнул, словно из него выдернули стержень. В откинутой руке все еще держал страшный топор, просветленное лицо было повернуто к небу.