Injectio платины 2

Анфимова Анастасия Владимировна

Какое-то время они шли молча. Барон думал о чём-то своём, время от времени пристально поглядывая на свою спутницу, пытавшуюся осмыслить ещё одну грань местных реалий.

Глава единственного высшего учебного заведения, основной кузницы кадров имперского чиновничества, знатный, образованный человек с огромными связями и влиянием кончает жизнь самоубийством, выбирая медленную и мучительную смерть лишь потому, что не сумел убедить правителя в своей правоте.

Или всё же из-за того, что не смог спасти родных людей?

Вот только в понимании Ии ни то, ни другое не стоило того, чтобы так мучительно умирать.

«Всё

никак не могу привыкнуть, — мрачно думала она, — к тому, что жизнь здесь имеет совсем другую цену. Хорошо, что мне так везёт. Встретилась с умной и образованной женщиной. Будь на месте Сабуро какая-нибудь крестьянка, ещё неизвестно, как бы всё вышло. Могла бы и прибить непонятную девчонку с её колдовскими штучками. Или бросить одну в избушке. А то, что я понравилась барону, так это вообще джек-пот! Молодой, красивый, богатый да ещё с такими взглядами. Правда, у него ещё одна жена будет, и мне вроде как придётся её слушаться. Так это у будет у всех, за кого меня здесь отдадут. Старшей госпожой всё равно не стану. Соглашаться на мой брак с тем, кто победнее, папаше гонор не позволит, а для богатых и знатных я же не родная, а приёмная дочь начальника уезда. Да ладно, как-нибудь приспособимся. Но такого парня упускать нельзя».

— Наверное тяжело было сдавать государственный экзамен в такой обстановке? — рискнула нарушить затянувшееся молчание Платина.

— Государственный экзамен вообще сдавать нелегко, госпожа Сабуро, — словно бы очнулся от своих мыслей барон. — Но после того, как главный учёный покончил с собой, а его брата арестовали за государственную измену, чиновники вели себя как сорвавшиеся с привязи собаки. Соискателей несколько раз обыскали. Придирались к любой мелочи. Один барон дал взятку, чтобы передать сыну записи, так его лишили имения и сослали, хотя раньше за такое лишь штрафовали и снимали с экзамена.

«Где экзамены — там и шпоры, — усмехнулась про себя Ия, а в слух спросила: — Вы сказали, брата господина Дзако арестовали?

— Да, — подтвердил молодой человек.

— За что?

— Вы и в самом деле хотите это знать? — усмехнулся собеседник, доставая из рукава маленький мешочек.

— Да, господин Хваро, — без колебаний подтвердила девушка. — Мне очень интересно то, о чём вы рассказываете. Я же так мало знаю.

Развязав шнурок на кисете, молодой человек достал небольшой чёрный шарик, похожий на горошину чёрного перца, и привычным движением отправил его в рот.

— Что это, господин Хваро? — мгновенно насторожилась Платина.

— Мальшагский ярмун, — ответил барон и, оглядев тёмную, пустынную улицу с редкими прохожими, предложил: — Прошу вас, обращайтесь ко мне неформально.

— Хорошо, Хваро-сей, — легко согласилась спутница, но сбить себя с мысли не дала. — Так, что это за штука? Она вызывает видения? Или поднимает настроение как вино?

— Вино? — удивлённо переспросил барон и рассмеялся. — Нет, что вы. Ярмун помогает взбодриться. Кочевники южных пустынь сосут его, чтобы не заснуть. Если хотите, я могу вас угостить? Только от него изо рта не очень хорошо пахнет.

Он с готовностью стал развязывать шнурок.

— Как-нибудь в другой раз, Хваро-сей, — отказалась Ия, рассудив, что не стоит давать Угаре повод для подозрений.

— Как угодно, — пожал плечами молодой человек

и размеренно заговорил: — Господин Мино Дзако младше своего брата и рождён от наложницы. Благодаря таланту и связям, сделал хорошую карьеру и служил помощником Великого цензора. Он не стоял вместе с братом у ворот дворца и даже приходил уговаривать вернуться к семье. После его смерти брат взял отпуск на полгода, чтобы достойно оплакать родственника. Говорили, что вся его семья погрузилась в траур, и они никого не принимают. А после государственных экзаменов я узнал, что Мино Дзако арестовали.

В очередной раз оглядевшись, рассказчик наклонился к спутнице, обдав её острым ароматом, похожим на смесь запахов табака, полыни и острого перца.

— Пошли слухи, будто Мино и даже его покойный брат входили в тайное общество.

«А у вас здесь и такие есть?» — чуть не ляпнула девушка. Кажется, барон поделился с ней настоящим секретом из тех, что не принято обсуждать с малознакомыми людьми.

— Его казнили? — так же шёпотом спросила она.

— Да, — подтвердил собеседник. — Его и всех сыновей, жён и дочерей обратили в рабство, а могилу брата сравняли с землёй.

— А детей-то за что? — всё-таки не удержалась Ия.

— Разве вы не знаете, что за государственную измену уничтожают всех родственников до третьего колена? — насторожился молодой человек, и девушке показалось, что голос его стал чуть более хриплым.

— Наверное, когда-то знала, — Платина постаралась как можно небрежнее пожать плечами и поспешила перевести разговор на другую тему: — Хваро-сей, а вы покинули столицу ещё до того, как… убрали «стену мечей»?

— Да, — кивнул барон и принялся обстоятельно отвечать, видимо, тоже довольный тем, что беседа свернула с опасного направления. — До Букасо можно добраться или вдоль берега моря, где и началась эпидемия, или через Хайдаро, но та дорога занимает больше времени. Из книг я знал, что петсора исчезнет с наступлением холодов. Поэтому и отправился берегом, чтобы не терять времени зря. И очень пожалел об этом, Сабуро-ли.

Ия не могла как следует рассмотреть лицо собеседника, но ей почему-то показалось, что тот даже побледнел, пробормотав:

— Это ужасное зрелище. Даже снег не смог скрыть разбросанные повсюду останки.

— Вы один рискнули поехать через те земли, Хваро-сей? — слегка насторожилась девушка, вспомнив найденные в лесу трупы.

— Что вы! — горько рассмеялся молодой человек. — Кроме меня, нашлось ещё много… безумцев. В Алитли, рядом с которым проходила «стена мечей», мне рассказывали, что, когда выпал снег, в гостиницах не было уже ни одного свободного места. Люди платили большие деньги только за то, чтобы переночевать под крышей. Все ждали, что вот-вот откроют дорогу.

Слушая его, Платина не знала, стоит ли задавать вертевшийся на языке вопрос, но, вспомнив снежинки на застывшем лице убитой женщины, выпалила:

— Вы помните день, когда приехали в Букасо, Хваро-сей?

— Да, это случилось, когда мы с вами встретились в первый раз, Сабуро-ли, — не раздумывая, ответил барон. — Сразу же по прибытии я отправил карточку вашему уважаемому отцу и получил от него приглашение на ужин. А в чём дело?

Даже заикаться о том, что она подозревает его в убийстве, не хотелось категорически, и Ие пришлось соврать: